Галактический патруль

Волков приготовился к ожиданию, но ждать не пришлось: очевидно, различные варианты решений прорабатывались в хьюстонском центре параллельно с попыткой ликвидировать неисправность.

- «Заря», я Земля - Хьюстон. Наше решение - вероятная причина неисправности - отказ сигнализации. Оптимальное решение - пуск. Вероятность удачи - девяносто процентов. Повторяю, вероятность удачи пуска - девяносто процентов. Как поняли, «Заря»?

- Поняли, Хьюстон.

- О’кей, «Заря». Связь передаю «Востоку».

- «Заря», я «Восток». Выполняйте пуск. Как меня поняли?

- «Восток», я «Заря». Принял команду на пуск.

- Поняли правильно, «Заря». - И уже тише, еле слышно сквозь помехи: - Удачи, ребята.

- Наилучшие пожелания, «Заря». - Это, конечно, Хьюстон.

- О’кей, «Заря», удачи. - Голос живой, самодовольный, но с ноткой напряженности - разумеется, это Багамы. - Связь будете держать со мной!

- Понял, Багамы.

- Удачи!

- Хороших шансов.

- Ни пуха ни пера!

А вот кто это - непонятно. Мгновение помедлив, Лохов сорвал пломбу и откинул ярко-красный колпачок, под которым открылась массивная кнопка с надписью «Пуск».

9. ЗЕМЛЯ. ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА

Сорвавшись с места, машина проехала несколько сот метров по автостраде и, клюнув носом, повернула налево. Проселочная дорога тянулась вдоль арыка, обсаженного двумя рядами деревьев. За машиной волочился пышный хвост светлой лёссовой пыли, видимый даже в темноте. Еще через сотню метров шофер повернул направо и притормозил.

- Пожалуйста, проселочная дорога, - сказал он с подчеркнутой вежливостью, в которой, однако, сквозили нотки недовольства капризами клиентки.

- Спасибо, - рассеянно ответила молодая женщина, открывая дверцу машины.

- Я сам! - требовательно объявил малыш и, соскользнув с колен матери, прыгнул на обочину дороги.

Женщина вышла следом. Вышел и шофер. Достав пачку сигарет, он закурил и выключил в машине свет.

Звездное небо, как шатер, висело над темной землей. Огни крупных звезд дрожали где-то над самой головой, чуть ли не цепляясь за темные кроны деревьев. Казалось, звезды дышали - вдыхали живые и теплые испарения земли. Далеко в вышине красовались, кокетничали узоры мелких звезд, неслышно текла прозрачно-серебряная река Млечного Пути.

Тихо журчал арык, трели сверчков казались такими звонкими, будто их отбивали по медному тазу маленькими быстрыми молоточками. Звенели цикады и чудилось, что это звенит сам темный воздух, отдавая накопленный за день зной черному и холодному как погреб космосу. Под ногами шуршала жесткая степная трава.

- Почему так темно? Мама! Мам!

- Что, сынок?

- Почему так темно?

- Чтобы лучше было видно.

- Кого видно, папу?

- Да, сынок, папу.

Огонек сигареты, которую держал в зубах шофер, дрогнул и упал на землю, рассыпав горстку теплых рубиновых искр.

- Мама! Мам…

- Что?

- А где будет папа?

- Иди сюда. Смотри. Нет, выше. Видишь мою руку? Туда и смотри. Вот, как буква «М». Видишь?

- Не вижу.

- Эх ты! Смотри, черточка, потом так черточка и так.

- Где черточка?

- Да не черточка, звездочка!

- Звездочки я вижу. А ты говоришь - черточки! Разве на небе бывают черточки?

Осторожно ступая, шофер обошел вокруг машины и оказался на той же стороне, что и пассажиры.

- Мама!

- Ты бы помолчал, сынок. Мы потом поговорим.

Шофер откашлялся.

- Сейчас будет вспышка, - тихо сказал он. - Если все в порядке. А все будет в порядке. Н-не волнуйтесь!

Теперь он говорил с заметным акцентом. Женщина его не слышала, она неотрывно смотрела на желтое пятно кометы, казавшейся ей гнойной опухолью чистого звездного узора небес. Она не могла оставаться дома среди родных, доброжелательных, но таких неуместно говорливых, шумных людей, мешавших ей сосредоточиться на главном. Когда пропала связь, ее уверяли, что так оно и должно быть - ведь «Заря» находится в кометной коме, что так и предусмотрено программой полета. Ее уверяли, что все в порядке, когда связь восстановилась и последовало сообщение об отсрочке операции по распылению кометного ядра из-за неисправности цепей сигнализации «Урании». Ее уверяли, что все в порядке, когда было установлено новое время взрыва кометы, но она уже не верила до конца - просто устала верить. Ее сжигало желание как-то помочь «Заре», ей начало казаться все яснее и определеннее, что если она встанет вместе с сыном под открытым небом поближе к звездам, то сумеет повлиять на ход событий и отвести беду. Это наваждение было так сильно, что она не смогла ему противиться и, потихоньку вызвав такси, сбежала из дому вместе с сыном, совсем не думая о том, в какую тревогу она повергает тем самым своих близких. Она никогда не была религиозной или суеверной, но теперь, глядя на чистые звезды, на гнойную кляксу кометы, она вдруг, неожиданно для себя самой, начала молиться: «Боже, помоги им! Ведь ты к ним так близко. Помоги ради сына своего, Христа! Они же делают доброе дело. Помоги!»

Тусклая клякса кометы вдруг вздулась и полыхнула огнем, затмевая близкие звезды. От молчали-вых деревьев на светлую дорожную пыль легли призрачные, еле различимые тени.

- Видите? Вы видите? - заволновался шофер.

- Вижу,- прошептала женщина.