Галактики как песчинки

Он позволил своему голосу затихнуть. Цивилизация солитов была слишком могущественной и в то же время слишком прекрасной, в этом-то и заключалась основная трудность. Они могли внешне выглядеть как земляне, но думали и поступали всегда по-своему, они были... чужими. Это, в основном, и было предметом беспокойства Мильтона. Застарелый пуританизм заставлял его интересоваться тем, не совершил ли он некий безымянный грех, женившись на женщине с другой планеты.

Всего лишь после месяца супружества он и Амада обнаружили свою несхожесть, нет конечно, до раздоров дело не доходило, но определенные различия все же выявились. Они любили друг друга, да, это было так. Но Мильтон, подвергая проверке свою любовь, пытался выяснить, не руководило ли им осознание того, что лишь женившись на Амаде, он сможет попасть на сказочную Солиту. Лишь тот, кто женится на обитательнице этой планеты с матриархальной системой правления, мог посетить ее, иначе она оказывалась недостижимее самых дальних небес, практически - вне досягаемости.

Презирая себя, Мильтон все же вернулся к своим наболевшим вопросам.

- Земля - бедный мир, - начал он, пытаясь не обращать внимания на скуку, которая уже приобрела заметные очертания на его лице - Солита богатый мир. И все же почему-то вам так нравятся разные земные безделушки. Вы импортируете их, и при этом ничего не даете взамен земле - даже собственного местонахождения.

- Нам нравятся земные дары по трем причинам, которые вы в них почему-то не замечаете, - ответила она.

Он вновь столкнулся с чуждой ему логикой рассуждения. Его охватил озноб, несмотря на тепло в помещении.

- Вы ничего не дали Земле, - повторил Мильтон, и тут же осознал всю низость сказанного им. Он говорил не думая, мозг его заплутал во множестве самых разнообразных вещей.

- Я готова дать тебе все, что только захочется, - беспечно ответила она. - А теперь иди, пожалуйста, поулыбайся ради меня собравшимся.

Хотя подозрения в душе сохранились, Мильтон все же сумел загнать их в самый дальний край мозга. Комплекс вины одолевал его: там, дома, в его родной стране, приходилось воевать, здесь же все было создано для наслаждения. Да, сама Солита по себе безмерно приятна. Мильтону нравилась ее атмосфера гедонизма, в которой, тем не менее, все-таки ощущался вяжущий привкус. Ему нравились местные женщины за их красоту и изысканную деликатность, которой маскировалась их решительность с какой они правили миром. Мужчины Солиты произвели на него менее сильное впечатление: он никак не мог простить им, что они здесь - слабый пол - старые привычные взгляды умирают с трудом.

Новая толпа женщин и животных, плотная - настолько, что Мильтону не удалось устоять на месте, подхватила его и понесла в странствования по дворцу. Все прибывали в изумленной растерянности: некоторые комнаты, казалось, находились внутри здания, а некоторые - снаружи; сочетание плоти и меха возбуждало, калейдоскоп красок опьянял. Тут Мильтон обнаружил, что его давно уже осаждают вопросами о Земле. Он отвечал на них не задумываясь, все меньше и меньше обращая на это внимания, теперь процессия начала превращаться для него в этакое подобие причудливого танца. Несомненно, веселье проникло и в него, согревая душу и ускоряя биение сердца.

То, что думали о нем солиты - было достаточно ясно: создание примитивное, экзотическое, возможно даже - ужасное, но, следовательно, еще в большей степени возбуждающее. Что ж, пусть считают, что он - пещерный обитатель, благодаря которому этот изумительный прием продлится несколько дольше.

Несмотря на все свои восторги, Мильтону все же удалось кое-что выведать о цивилизации, членом которой он теперь стал, подбирая крохи информации, падающие во время случайных разговоров. Солита оказалась по большей части бесплодным миром, половину вытянувшегося от полюса до полюса континента занимали лощеные почвы и изрытые кратерами территории. На остальных районах солиты пытались реализовать свое представление о рае, возводя редкие оазисы посреди пустыни. Эти оазисы снабжались флорой и фауной с Земли, поскольку местные виды можно было пересчитать по пальцам.

- А вы не завозите животных и растения с других планет Галактики? поинтересовался Мильтон у женщины с колдовскими глазами.

В следующее мгновение он подумал, что она сбилась с ритма в танце. Ее зеленые глаза изучающе остановились на нем, пока он не отвел свой внимательный взгляд.

- Нет, только с вашей Земли, - после паузы произнесла она и, скользнув в сторону, скрылась от него в толпе.

Солиты подсчитали, что возраст их культуры составляет около пятнадцати тысяч лет. Сейчас они достигли периода стабилизации. И Мильтон решил, что несмотря на их показную веселость, в душе каждого из них просматривается одиночество. Но, наконец, его ощущение отстраненности растворилось в возбуждении вечернего приема. Он начал слегка пьянеть, хотя пил совсем мало.

Сейчас дворец напоминал мираж, сверкающий от людей и искрящийся от музыки, казалось, что вся его архитектура была создана по воле случая или по законам точно рассчитанной магии.