Галактики как песчинки

Теперь я упоминаю. Вас же попрошу усесться поудобнее и оценить неоспоримую прелесть этих фрагментов. Я прошу вас поскучать, а потом вынести свое мнение касательно эстетического впечатления и соответствия вкусам зрителей. Я прошу вас расслабиться и полюбоваться мастерской работой, к которой, должен с гордостью отметить, я тоже приложил руку.

Изображение продолжало понемногу приближаться: вершины высоченных башен, воздушные этажи, прогулочные площадки (для гуманоидов и для негуманоидов), разнообразные транспортные и коммунальные коммуникации, тротуары из имперва, проходящие на уровне земли, выпуклые стеклянные регулировщики движения, стоявшие на перекрестках, отражали в миниатюре все эти картины, запечатленные камерой, падающей с небес. Потом фокус сместился по горизонтали, задержавшись на ярко-красных ботинках офицера-регулировщика.

Почти незаметно возникли слова комментария. Это был типичный комментарий для Объединения два: неторопливый, невыразительный, наговариваемый лично Арсом Стайкром.

- На семидесяти тысячах планет, входящих в нашу одиночную галактику, унаследованную человечеством, нет более крупного, нет более многоликого города, чем Нсоюз, - говорил комментатор. - Он стал почти что сказкой для любого человека, для каждого разумного существа. Охарактеризовать это невозможно, не прибегая к статистическим данным и формулам, но при этом очень легко утратить ощущение реальности, мы предлагаем вам исследовать некоторые проявления этой реальности вместе с нами. Забудем о фактах и формулах: приглядимся вместо них к транспортным артериям и жилым зданиям, а в первую очередь к тем людям, которые составляют население Нсоюза. Присмотримся и спросим у себя: в чем для них выражается душа этого громадного города? Какие тайны скрываются за теми из них, кто добился успеха?

Нсоюз вырос на десяти островах архипелага, расположенного в умеренной зоне Ииннисфара, вытянутого вдоль континента. Пять сотен метров, сто пятьдесят подводных тоннелей, шестьдесят трасс гелиопланов и бесчисленное количество паромов, гондол и прогулочных судов связывали воедино одиннадцать секторов и пять округов. Расчерченные линиями каналов, разорванные кажущимися бесконечными фалангами улиц, тянулись проспекты, обсаженные по обе стороны то натуральными, то деревьями из поликата, кое-где украшенные - по большей части в некоторых центральных точках, таких как мемориал Израиля - редкостными и великолепными, недавно завезенными, цветущими дженнимеритами. Камера проплыла вдоль Аметистового моста Клайва и задержалась перед первым же зданием по ту сторону канала, из дома вышел молодой человек и помчался по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки. На его лице запечатлелись одновременно волнение, торжество и радость. Ему было трудно сдерживать себя. Переполняемый ликованием, он просто не мог идти спокойно. Он был таким же, каким мог казаться на его месте любой из молодых людей, в любом из больших городов: только что начавший делать свою карьеру, добившийся первого успеха, сверх меры самоуверенный и до крайности энергичный. В нем одном уже можно было увидеть ту силу, что уже потянулась до семидесяти тысяч планет и теперь мечтала о семидесяти тысячах следующих.

Комментатор не проронил об этом ни слова. За него все сказало изображение, уловив неестественность движений юноши, резкое, безостановочное перемещение его тени по тротуару. Столь же резко и нервно сменилось и само изображение, ломанные тени сменились ломанными конструкциями. Ниже многих миллиардов километров труб, образующих вены и артерии Нсоюза, плыли переменчивые призрачные очертания лейкоцитов. С жутковатой энергичностью они скатились в сточные воды мегаполиса, заглатывая их и очищая. Старающиеся держаться подальше от людского взгляда, полуживые фантомы заботились о собственных потребностях, которые так же были направлены на благо города.

На иллюзорной глубине куба парадом прошли прочие служащие столицы: человекоподобные рабы, чей иммунитет к жесткой радиации обеспечил их заботой по присмотру и ремонту универсальных воздухокондиционеров. Механические мозги в районе Звездносферы. Культура людей - мозгов под Мосфорским персиком, гарантирующая вынесение двух миллиардов решений ежедневно. Недомертвые из коммуникационной сети, чьи стимулированные нервы передавали сообщения из одного сектора в другой.

Кадры были превосходными, четкими и не буквальными. Комментария не последовало, поскольку в нем не было необходимости. Но Рапсодия 182 не мог дальше сохранять молчание. Он шагнул вперед так, что тень его фигуры немного заслонила экран.

- Таким вот образом работал Стайкр, - торжественно изрек он. - Он всегда старался отыскать то, что называл "точкой, характеризующей деталь". Может быть, именно поэтому он сделал не более того, что нам известно. В погоне за такими деталями он вымучивал нам до смерти.

- Но это же всего лишь кадры большого города, - нетерпеливо бросил представитель рекламы. Материалы такого рода видели и раньше, Харш. И к чему же все это сводится?