Галактики как песчинки

- Мне лично это все представляется как сага об обычном человеке, высказал свое мнение Ураган 304. - Мы могли бы назвать ее "Наш прекрасный город" - если такой заголовок легально не конфискован.

- Это уже забота Эдра Экскиски, - заметил кто-то.

Они начали обыгрывать тему, сегодня Харш был в победителях. Он уже собирался вырваться из просмотрового зала, когда рука прикоснулась к его плечу, и Рапсодия Дубль Семь приостановил его.

- Как же так получилось, что вы снова повстречались с Арсом Стайкром? - спросил он.

- Ненароком, - ответил счастливый Рапсодия. - Несколько ночей назад у меня было назначено свидание. Потом я ловил свободный гелиопузырь, и оказалось, что я иду по Босфорской площади. Эта старая развалина, торчащая в дверях, узнала меня и окликнула.

- Это был Арс?

- Это был Арс? Я, конечно, шел дальше по своим дверям. Но эта встреча натолкнула меня на концепцию теперешней ленты.

- А вы не спрашивали Арса, не нашел ли он то, что таится в сердце города? Ведь именно на поиски этого он и отправился?

- А какая разница? У этого нет ничего такого, что мы могли бы купить. А брюки у него, должен заметить, в заплатах, к тому же этот свихнувшийся болван дрожал от лихорадки! Я был счастлив, что как раз в этот момент подвернулся пузырь!

Они выпустили ленту - одно из наиболее дорогостоящих творений Сверхновой за этот год. Она была расхватана в кредит всеми населенными планетами Федерации, после чего Рапсодия 182 стал влиятельным, респектабельным человеком. Программу назвали: "Песня могущественнейшего города", в ней принимали участие три электронных оркестра, семнадцать ударников и полк девочек, пневмо-танцовщиц. Досъемка и монтаж проводились в студии, погруженной в постельные тени, считающиеся наиболее благоприятными, а под конец они подобрали для фона город, более подходящий, чем Нсоюз. Арс Стайкр в программе, разумеется, не упоминался вовсе.

8. ЭРА ЗАВЕРШАЮЩАЯ

Мы снова вынуждены прибегнуть к символу: "Время улетает". Время растягивается до своего предела, почти выходит за границы, которые можно охватить разумом, время и теперь продолжает двигаться, неторопливо катятся бесчисленные века, приближая закат Ииннисфара и самой Галактики.

То было время контрастов. Те планеты и системы, которые - в те времена, когда Самоподдерживающаяся война была в полном разгаре - были некогда связаны узами враждебности, теперь не могли найти достаточно много общего, чтобы сделаться конкурентами на худой конец, не говоря уж о большем. То было время открытий и консолидации, экспериментов и отречений, надежды и смирения, историков и пророков. То было время изучения внутренних ресурсов человека, и когда последние преграды пали, человек вступил на путь самопознания. Теперь он стоял на ногах сам по себе, без этой дряхлой клячи Науки, на которую он так долго полагался, один в лабиринте созданных им самим приспособлений.

Человечество множилось. Каждый из миров заполнялся плотными массами населения, но эти толпы больше не толкались и не кричали. Каждая индивидуальность оставалась сама собой по выбору. То был серебряный период эпохи Благородства и Звезд. Вскоре останутся лишь звезды.

Чем ближе конец величественного зрелища - тем больше народа оказывается на подмостках, море лиц... яркие огни приветствуют нас... даже когда занавес неумолимо движется вниз. Симфония близится к концу, но весь оркестр продолжает играть с полной отдачей, хотя через минуту падет молчание и музыка останется лишь в памяти.

И на всем протяжении некоей обширной сцены тоже пало молчание, молчание последнее и всеобъемлющее.

ЯВЛЕНИЕ АМЕБЫ

1

Ты никогда не узнаешь, где начало той цепи событий, что привели тебя на Ииннисфар и в мир теней.

Ты никогда не узнаешь, как на самом деле звали Крикуна. Он обделывал свои делишки вдалеке от того, что большая часть людей считала цивилизацией, скитаясь по внешнему краю галактики, так что частенько, когда он мчался с одной планеты на другую, ему приходилось видеть звезды лишь с одной стороны кабины. Так уж получалось, что вся галактика, обжигающая силой и светом, находилась с одной стороны, а с другой - обрыв в пустоту, протянувшуюся из бесконечности в бесконечность и отдаленные островки вселенных только подчеркивали эту бездну.