Галерея аферистов

Нью-йоркский адвокат Ральф Колин владел превосходной коллекцией, но славился обидчивостью и склочным характером. „Ничего страшного, – безмятежно откликнулся Уилсон, – думаю, мы утопим его в розовых лепестках“».

15. Искусство шопинга: арт-дилерство в США

В 1856 г. Майкл Нёдлер, за десять лет до того посланный в Нью-Йорк парижским маршаном Гупилем, похвалялся, что продал картину за триста долларов, «самую высокую цену, которая когда-либо будет заплачена за произведение живописи в Америке». Он не мог предвидеть невероятный подъем американской экономики во второй половине века, ее взлет после Гражданской войны, в ходе которого гигантские состояния делались в сталелитейном бизнесе, в торговле сахаром, в строительстве железных дорог, в банках. Не прошло и двадцати лет, а никто уже и не вспоминал о такой цене картины: подумаешь, триста долларов. Американские нувориши решили, что более всего нуждаются в европейском искусстве. Не было недостатка в европейских торговцах предметами искусства, готовых пересекать Атлантику, чтобы продавать им таковые. Разумеется, Гупиль стал первопроходцем, но к началу XX в. Дювин, Вильденстейн и Селигманн следом за ним также прибыли в Америку и основали постоянные роскошные штаб-квартиры в Нью-Йорке, где принялись продавать старых мастеров или новых художников, сохранявших верность старому стилю, например Месонье. История этих торговцев картинами излагалась в главах пятой и шестой.

Исключением был Дюран-Рюэль, поставлявший в новую страну новое искусство. Мы уже видели, какое воздействие произвел его приезд в Америку в 1886 г. Он решился предложить вниманию публики сложное современное искусство импрессионистов и в целом был принят лучше, чем в Европе. Одной из причин столь благосклонного отношения, возможно, стал тот факт, что ряд американских покупателей, которым в свое время не посчастливилось купить старых мастеров сомнительной подлинности, предложенных беспринципными европейскими дельцами, с радостью набросились на «современное» французское искусство, по крайней мере надежное и аутентичное. Однако Дюран-Рюэль осознавал, что нельзя отпугивать покупателя слишком уж необычайным новаторством, и потому продавал новое французское искусство в привычных рамах ХУШ в.

А что же местные американские дилеры? Первым новообращенным, принятым в лоно модернизма, стал Альфред Стиглиц. Стиглиц был одним из великих американских фотографов, но прославился и как арт-дилер новаторского направления. Сначала, в 1905-м, он открыл галерею Фотосецессиона «Литтл гэллериз» в доме номер двести девяносто один по Пятой авеню, намереваясь демонстрировать там фотографии. Постепенно галерея «291», как ее стали называть, превратилась в центр всевозможного авангардного искусства, которым Стиглиц руководил на строго некоммерческой основе. Переносить собственный идеализм, не позволявший требовать комиссию с продаж, ему несколько помогало денежное пособие в размере трех тысяч долларов в год, назначенное отцом, а также женитьба на богатой наследнице. Впрочем, в своем пренебрежении к стяжательству он был великолепен. Ман Рэй вспоминает, что испытал разочарование, услышав, как Стиглиц просит гигантскую сумму, тысячу долларов, за фотопортрет жены богатого клиента. Однако вера Мана Рэя в Стиглица тотчас возродилась, как только он понял, что согласие клиента воодушевило Стиглица поднять цену до полутора тысяч. Стиглиц имел славу невероятного болтуна и готов был бесконечно разглагольствовать о тех работах, что показывал у себя в галерее. Художник Джон Слоун так описывал свой визит к Стиглицу: «Однажды я зашел в галерею „291“, и Стиглиц заговорил меня так, что у меня ухо отвалилось. Потом оно снова выросло, но я решил к нему больше не ходить». Вот уж действительно, арт-дилер, с большим увлечением делящийся своим мнением об искусстве, чем делающий на нем деньги. Если подобный арт-дилер владеет галереей, ему весьма повезло, ведь тогда у него есть место, где можно излагать свои взгляды в форме лекций для желающих. В начале своей карьеры Стиглиц, по-видимому, относился именно к этой категории торговцев. «Иногда мы задаем себе вопрос, – писал один современный ему критик, – что же демонстрируется на выставке: картины, висящие на стенах, или сам мистер Стиглиц?»