Галерея аферистов

Она открыла галерею в Лондоне, дав ей название «Гуггенхайм-Жён», – тем самым одновременно отдав дань уважения парижской галерее «Бернхейм-Жён» и подразнив своего дядю Соломона Гуггенхайма, великого коллекционера и основателя музея в Нью-Йорке. Баронесса Ребай, куратор нью-йоркского Музея Гуггенхайма и любовница Соломона, незамедлительно обрушилась на нее с упреками: «В то время, когда имя Гуггенхайма стало синонимом идеала в искусстве, чрезвычайно неприятно видеть, как его используют в коммерческих целях, создавая ложное впечатление, будто великое филантропическое начинание может служить рекламой для какого-то маленького магазинчика». Тем не менее «маленький магазинчик» познакомил Лондон с целым рядом сюрреалистов и других авангардных художников, лучше известных на континенте, хотя и не приносил прибыли. Более того, в первый же год своего существования он понес шесть тысяч долларов убытка. Как впоследствии вспоминала Пегги, «в 1939 г., когда галерее „Гуггенхайм-Жён“ исполнилось полтора года, мне показалось, что глупо попусту терять деньги, и я решила вместо нее открыть музей современного искусства». План создания сего жизненно необходимого культурного учреждения предусматривал, что на пост директора она назначит сэра Герберта Рида, которого она называла «папой». К сожалению, ее замысел так и не был осуществлен: помешала Вторая мировая война. О том, насколько отсталыми и ретроградными сделались английские музеи, свидетельствует выставка скульптуры, организованная Пегги Гуггенхайм и включавшая в себя в том числе работы Бранкузи, Певзнера, Арпа, Лорана и Колдера. Когда их привезли из Парижа, британские таможенники отказались признать в них произведения искусства и попытались обложить их высокой пошлиной, как обычные бронзовые слитки, глыбы мрамора и деревянные болванки. Устроители выставки обратились за экспертным заключением к директору галереи Тейт Джеймсу Боливару Мэнсону. Тот не увидел в них произведения искусства.

1939-1940 гг. Гуггенхайм провела во Франции, покупая картины и скульптуры для своего музея и пытаясь основать колонию художников. Впоследствии она осознала всю тщетность последнего предприятия, так как художники только и делали, что ссорились друг с другом. Поэтому она бежала из оккупированного нацистами Парижа и вернулась в Америку, забрав с собой Макса Эрнста. После этого начался второй период ее арт-дилерства. Она открыла галерею в Нью-Йорке, назвала ее «Искусство этого века» и разместила там свою коллекцию авангардного европейского модернизма. Помещения галереи она оформила по последнему слову техники, используя самую современную систему освещения и развешивания картин, выбрав в качестве дизайна чрезвычайно дерзкий стиль – то ли залы игровых автоматов, то ли ресторан в футуристическом вкусе. Открытие было назначено на 20 октября 1942 г., а на церемонию владелица галереи надела одну серьгу работы Танги, а другую – работы Колдера, чтобы тем самым подчеркнуть свое беспристрастное и равноуважительное отношение к сюрреализму и к абстракционизму. Она не боялась самоутверждаться и на коммерческом поприще. Она предложила Максу Эрнсту фиксированную сумму, две тысячи долларов (за вычетом стоимости билета в Америку), за все его ранние работы и столько же за право выбирать среди его картин и скульптур любые, какие ей понравятся. Что это было, холодный расчет бизнесвумен или желание опьяненной страстью женщины во что бы то ни стало привязать к себе возлюбленного? Подобный вопрос неизбежно возникает, если попытаться проанализировать решения Пегги Гуггенхайм – арт-дилера, – по-видимому, она руководствовалась двоякими мотивами.