Галерея «Максим»

Чтобы хоть как-то спастись от гнетущего душевного состояния, Макс ударился в загул. Все дни и вечера проводил в тусовках с Яром, Гочей или еще кем-то из многочисленных приятелей и возвращался домой только под утро, обычно пьяный в хлам. Мать укоризненно качала головой, отец лез со своими нотациями, но Максиму было не до предков.

Однако в тот день пришлось все-таки выйти из штопора. Выяснилось, что в пятницу наконец-то в универе появится препод, которому Макс должен сдать зачет, заваленный в прошлом году, в летнюю сессию. Этот препод – тот самый принципиальный, единственный, кто отказался принять у студента деньги вместо ответа, – был у них в универе редким гостем, потому что преподавал историю России. Зачем, скажите на милость, нужна в строительном университете история, других предметов, что ли, мало? Так ведь нет, ввели и историю, и естествознание, и еще какую-то муть, якобы теперь эти курсы стали обязательными во всех вузах страны. Вот и пришлось оставленному на осень студенту Емельянову весь сентябрь ходить с «хвостом», отлавливая препода, который то вообще отсутствовал, то ему было некогда… Наконец упертый старикан назначил ему время, крайне неудобное – в пятницу, после занятий. Макс ругал его на чем свет стоит, но вынужден был поехать в универ – деваться-то некуда.

В вестибюле он встретился со своими однокурсниками, которые уже отучились и торопились домой. Пожав руки нескольким ребятам и дружески поприветствовав девчонок, он увидел среди них и зубрилку Аню Дорошину.

– Ой, Максим… Привет! – От волнения она вся пошла красными пятнами. – А я думала, что тебя сегодня нет.

– Я тоже так думал, – мрачно отвечал Макс. – Но пришлось приехать. Попробую Широкову зачет пересдать.

– Ой, тогда ни пуха тебе, ни пера!

– Спасибо. В смысле – к черту! – пробурчал Макс и отправился на поиски вредного препода.

Тот был в своем репертуаре, долго гонял по всему курсу, задавая вопросы один тупее другого. Макс, который, конечно, и не готовился совсем, жутко злился. Ну какое ему дело до Столыпинских реформ, Русско-турецких войн и «Народной воли» – особенно сейчас, когда его бросила любимая девушка!

В конце концов Широков обреченно вздохнул и потянулся за ведомостью.

– Бог с вами, – устало проговорил он. – Идите. Зачет я вам поставлю. Не за знания – у вас их практически нет, а потому, что я все равно буду вынужден рано или поздно это сделать. А тратить свое время на еще одну встречу с вами мне, уж извините, просто жаль. Не показались вы мне интересным собеседником, уж простите за откровенность.

Из аудитории Макс вышел как оплеванный. Вот ведь старый пердун, еще и слова какие подобрал! Неинтересен он ему, видите ли! А может, и Лена рассталась с ним именно потому, что он стал ей неинтересен?

Нет уж, хватит убиваться по Лене! Ушла и ушла, хрен с ней. Мало, что ли, на свете других девчонок? Вот сейчас, прямо из универа, он махнет в какой-нибудь клуб и найдет там десять, двадцать, да хоть сто телок! Или лучше одну. Одну, но такую, с которой можно будет не только потрахаться, но и поговорить…

Выйдя из здания, он машинально потянулся за сигаретами. Общение с преподавателем потребовало нервного и умственного напряжения, необходимо было разрядиться, снять стресс. На улице уже совсем стемнело, несколько фонарей тускло освещали лавочки перед входом. На одной из скамеек кто-то сидел, и Макс, приглядевшись, узнал Аню Дорошину. Ежась от вечерней прохлады, она усиленно, но неумело делала вид, что читает книгу. Ха, это при таком-то освещении!

Внезапно ему захотелось развлечься, приколоться над ней. Тем более что объект для приколов был самый что ни на есть подходящий. Макс тихонько приблизился к ней со спины и закрыл глаза девушки ладонями.

– Кто это? – испуганно пролепетала Аня. Теперь она дрожала не только от холода, но и от страха.

– Что ты тут делаешь так поздно? – он убрал руки и, обойдя скамейку, присел рядом.

– Да так… Жду кое-кого…

– Разве в этой темнотище можно что-нибудь разглядеть? – Он, смеясь, выхватил у нее книжку. – Как же ты читаешь, букв же почти не видно?

– Все видно, отдай! – Она, чуть не плача, дернулась, чтобы забрать у него учебник.

– За поцелуй! – нагло заявил он.

И в темноте было видно, как она покраснела. Вся залилась румянцем, даже уши и шея порозовели.

– Ну вот еще! – стушевалась Аня и отодвинулась.

– А кого ты ждешь? – продолжал приставать Макс. – Уже ведь поздно, почти все ушли.

– Подругу… Но она что-то не идет. Наверное, я ее пропустила.

– Мне тоже кажется, что пропустила, – подыграл ей Максим, наслаждаясь тем, как сам же и загоняет девушку в тупик. – Там уже никого нет. Но так и быть, чтобы тебе не было так грустно и одиноко, я подожду твою подругу вместе с тобой. Кстати, а кого именно ты ждешь? Наташу Киселеву? Соньку Севастьянову? Лариску Шепеленко?

Аня нервно заерзала на месте, с беспокойством поглядывая на двери университета, потом вскочила и пробормотала:

– Я пойду проверю, там ли она…