Галерея восковых фигур

— Но почему он разрешил тебе это делать, если позади мешка было схоронено краденое серебро? — изумился Громобой. — Странно, что он вообще тебя туда пустил.

— Об этом-то я и размышляю, — сказал Бенни. — Но знаешь, у меня родился план, я уже его обдумываю. Нужно только разработать все детали операции. Но план чертовски хорош. Один из лучших моих планов. Говоря по правде, это просто потрясающий план.

Громобой посмотрел на близнецов, те в ответ с тревогой посмотрели на него, а потом друг на друга. Они-то знали, что сейчас произойдёт. Об этом говорил отсутствующий взгляд Бенни, словно он всматривался во что-то очень отдалённое, чего другие видеть не могли. Его губы слабо шевелились.

— Да, — произнёс он через минуту-другую, отдирая леденец от пыльной штанины, прежде чем подбросить его в воздух и поймать прямо ртом, — это будет потрясающее зрелище. Просто сногсшибательное. И закончится оно решающим нокдауном!

— Но… — начал было Громобой.

Бенни вытянул руку:

— Сначала я сам должен обдумать это дело. Уточнить все детали. Сейчас вам лучше оставить меня одного, иначе я совершу ошибку. Мне необходима тишина и уединение. Ступайте себе. Я вас разыщу, когда всё будет готово.

— А ты не хочешь поставить на Дика, пока Змеиный Глаз предлагает ставки пять к одному? — пропищала Анджела, наполовину скрывшаяся в люке.

— Нет. Да у меня больше ничего и не осталось. Ступайте. Уходите, я хочу обдумать всё сам.

Пришлось команде удалиться. Бенни слышал, как Зерлина по пути возбуждённо объясняла Громобою, что если он поставит ещё и свой следующий тригонометрический шиллинг у Меламотта Змеиного Глаза, то получит общую прибыль в семь шиллингов, когда Дик наконец сделает Дейзи предложение. Её радостный голосок затих вдали, команда вышла из конюшни, и наступила тишина, нарушаемая только мерным жужжанием мух вокруг старого мерина Джаспера, регулярным посвистом его хвоста, отгоняющего мух, и тонким звуком высокой частоты, почти электрическим, который, как казалось Бенни, издавал его могучий мозг, работавший на полную мощность.

Дейзи озадачивал и немного расстраивал тот факт, что они с Диком не виделись с той злосчастной встречи в мюзик-холле. Она поняла, что произошло: бедный парень перепутал слова. В том, что он не владел красноречием, его вины не было. Но не может же она ждать целую вечность, когда мистер Хорспат так и вьётся рядом, такой очаровательный и галантный… Накануне он принёс ей коробку шоколадных конфет, и они провели три четверти часа, слушая, как мать Дейзи рассказывала им о своём ревматизме, и волосы у него такие волнистые и красивые, и…

А сегодня вечером он должен явиться к ним в дом на званый ужин с мясными закусками. Когда он принимал приглашение миссис Миллер, его улыбка, обращенная к Дейзи, была полна такой тёплой многозначительности, что сердечко у девушки ёкнуло, словно не могло решить, вверх ему взлететь или упасть вниз.

Поэтому всё время, пока она работала в булочной, заворачивая кексы, продавая бисквиты и смазывая маслом булочки, она постоянно думала о Дике и вздыхала, а когда думала о мистере Хорспате, то улыбалась, а потом улыбалась мыслям о Дике и вздыхала, вспомнив о мистере Хорспате, и в конце концов окончательно запуталась, кого же из них она любит, а кого нет. Единственное, что Дейзи твёрдо знала, — в кого-то она влюблена, иначе не чувствовала бы себя такой несчастной.

Тем временем Громобой переживал самое сильное искушение в своей жизни. Он шёл в дом Уиттлов на очередной урок тригонометрии с ещё одним шиллингом в кармане и как раз у «Розы и Короны» повстречался с Мельмоттом Змеиным Глазом собственной персоной, который судачил с группой людей, похожих на жокеев.

Известный букмекер был плотным розовощёким мужчиной в клетчатом костюме в обтяжку, в котелке с загнутыми вверх полями и с огромной золотой цепочкой для часов, пересекавшей его живот. Воздух вокруг него благоухал сигарой и золотыми соверенами, лошадьми и крепким виски, плотными ужинами и боксёрскими рингами.

Громобой замедлил шаг. Затем остановился. Пошёл снова, но очень медленно. Наконец повернул обратно.

Змеиный Глаз доброжелательно смотрел на него.

— Как поживаешь, юный Громобой? — сладким, как сливовый пудинг, голосом, пропел он.

— Добрый день, мистер Мельмотт, — сказал Громобой. — Я как раз подумал…

— Ах, вот как? Могу ли я тебе помочь?

— Видите ли… Дик Смит… Ну, вы знаете историю с Дейзи… И вот…

— Угу.

— Я слыхал, что вы предлагаете поставить пять к одному.

Мельмотт Змеиный Глаз упёрся языком в щёку, плутовато оглянулся, наклонился вперёд, насколько позволял его объёмистый живот, и, доверительно понизив голос, сказал:

— Для тебя, как для постоянного клиента, Громобой, и учитывая то, что мне сообщили из конюшен, могу предложить ставки шесть против одного, мой мальчик. Шесть против одного на молодого Дика.