Галерея женщин

– Вот-вот, – продолжала миссис Малланфи. – Но вы меня послушайте – рассказать жалостливую историю большого ума не надо. Это всякий сможет. Жаль, у вас нету маленьких, – хорошо бы привести с собой пару ребятишек, а лучше прийти с грудничком на руках… Хотя у вас вон и муж, и сын хворые, оба без работы, так что ничего, сгодится как есть. Не убивайтесь раньше времени. Кстати, в доме полно детей. Попросите кого-нибудь одолжить вам парочку. Вы же деньги за комнату отдаете управляющему, как и все мы, сам-то домовладелец к вам не ходит? Ну вот, откуда ему знать про ваших детей? Значит, судье надо сказать, что вам с малыми детьми негде ночевать. Ни один судья в Нью-Йорке не оставит мать с детьми на улице. Я бы ссудила вам денег расплатиться, только у меня нету. Могу одолжить вам Делию, хотите? Нельзя, чтобы вас просто вышвырнули на улицу. Если судья не даст вам отсрочку, можете денек-другой пожить у нас. Для вещей ваших места нет, но для вас с Норой найдется. Тем временем ваш муж, сам или вместе с вами, подыщет другое жилье.

Как и следовало ожидать, больная и раздавленная миссис Килти не нашла в себе ни сил, ни отваги предстать перед судьей с чужим ребенком и выдать его за своего. В назначенный час мебель должников вынесли на тротуар и вскоре увезли на городской склад. А миссис Килти с дочерью соседки препроводили в квартиру Малланфи. Не прошло и суток, как объявился прохвост Килти. Обнаружив, что жена неплохо устроилась, да еще и задарма, он тоже навязался на шею доброхотам Малланфи – допек их россказнями о своем хроническом невезении и клятвенными заверениями. Дня через три-четыре стало ясно, что Килти собирается и дальше плевать в потолок (в отличие от миссис Килти, которая сбилась с ног в поисках заработка), и тут уж ирландское сердце миссис Малланфи закипело от возмущения. Только сразу взять быка за рога и указать гостям на дверь было не в ее природе, куда более склонной к замысловатым комбинациям и обходным путям. Нет, лучше прибегнуть к намекам – весьма прозрачным, как и в случае с племянницами, и предназначенным не столько миссис Килти с дочкой, сколько наглецу Килти. Муж миссис Малланфи (по предварительной договоренности или нет, я никогда не понимал) служил прикрытием или фальшивой мишенью для отвода глаз. Действие должно разворачиваться при общем сборе в кухне-столовой. Представим, что Килти облюбовал самое теплое местечко между плитой и камином. Миссис Малланфи восседает за столом, ее могучие, закрытые фартуком бока нависают над стулом. Миссис Килти с дочкой, скорее всего, моют посуду после ужина, приготовленного, разумеется, хозяйкой дома.

Хозяйка, наверное, что-то шьет или чинит, сердито поглядывая на Килти. А тому все как с гуся вода: сидит себе и в ус не дует, трубочку покуривает, мечтает о чем-то… От его вида миссис Малланфи с души воротит, и в какой-то момент она не выдерживает и начинает, обращаясь якобы к своему мужу:

– Смотрю я на тебя и думаю: умеют некоторые устраиваться, живут – здоровье берегут. Лодырь ты, Малланфи, как есть лодырь!

Малланфи, прекрасно зная, что снаряд пущен не в него, а в Килти, переминается с ноги на ногу и спокойно ждет продолжения. Вероятно, через несколько минут, поймав на себе выразительный взгляд жены, он поворачивается к Килти, который не моргнув глазом продолжает нежиться в теплом уголке, и вопрошает:

– Как успехи, Килти, сегодня опять ничего не нашел?

– Сегодня? Не-а, ничего, – невозмутимо отвечает Килти. – Для членов профсоюза работы полно, но это не про мою честь, им такие развалины, как я, не нужны. В четырех местах сегодня был, между прочим. Мне сказали, что одной транспортной компании срочно понадобились каменщики. Как раз не из профсоюза. Утром схожу туда, спрошу, какая у них норма. Думаю, четыреста кирпичей за день – мой предел, при таком здоровье мне больше не сдюжить.

Получив ответ и тем самым исполнив свой долг, Малланфи возвращается в привычное созерцательное состояние. Но его жена уже вошла в раж, и от нее так легко не отделаешься.

– Четыре сотни кирпичей, надо же! Совсем не мало для одного. Учись, Малланфи, сам-то живешь как барин, палец о палец не ударишь, а все норовишь занять местечко потеплее и поесть на дармовщину. Тебе, тебе говорю, Малланфи! Лень раньше тебя родилась – вечно ищешь работу, только найти не можешь, что-нибудь да помешает. Удивительные времена пошли: почему-то женщине всегда работа подвернется, а мужикам ну никак, хоть ты тресни!

Но Килти на мякине не проведешь, он стреляный воробей, куда более изворотливый и бессовестный, чем Малланфи, и такой же хитрый, как миссис Малланфи (а ей хитрости не занимать), но, в отличие от нее, совершенно непробиваемый. Наглый чертяка даже бровью не ведет под градом ее тонко рассчитанных ударов. Другое дело – его жена и дочь, хотя они-то каждый день честно стараются найти работу.