Галилей

Галилей не успел как следует обдумать римских перемен, как внимание его целиком поглотили тосканские события. Козимо II, его ученик и покровитель, скончался. Делами стала вершить его вдова Мария Магдалина, женщина весьма набожная. Сыну Козимо, Фердинандо II, было далеко до совершеннолетия. Регентша была окружена монахами. Сколько среди них явных или тайных единомышленников Каччини? Да и сам Каччини снова дал о себе знать. Галилей был бы, конечно, осужден Святой службой, заявил он, если бы не его высокие заступники!

Линчеи продолжали убеждать Галилея, что он должен ответить на «Астрономические весы», коль не хочет, чтобы лжеученые, ликуя, трезвонили о его разгроме. Молчание, чем бы оно ни диктовалось, создает видимость их триумфа! Лучше, однако, не называть ни Грасси, ни Римскую коллегию — иначе неприятностей не оберешься. Пусть Галилей воспользуется приемом самого Грасси — тот ведь выставил для нападок на Галилея своего вымышленного ученика — Лотарио Сарси. Так пусть же Галилей и отвечает одному лишь Сарси!

Чамполи сообщил еще одну важную новость: папа назначил его личным секретарем и осыпал милостями. Он тоже побуждал Галилея как можно скорее издать рассуждение о кометах. Ситуация складывается для него благоприятно.

Воистину! 17 сентября 1621 года ненавистный кардинал Беллармино отправляется в мир иной.

Два месяца спустя Галилей сообщает в Рим, что сочинение свое против Грасси он закончил.

Доводы «Астрономических весов» Галилей решил взвесить с особой точностью — свое полемическое сочинение он назвал «Пробирными весами», Он писал не для ученых педантов, писал не по-латыни, а по-итальянски — со всем блеском и остроумием, отличавшими его речь. Он не спустил противнику ни одного выпада, ни одной ошибки, не пощадил ни его книжной учености, ни завидного самообольщения, когда, подбирая цитаты, думаешь, что открыл тайну мироздания.

Спор идет вовсе не о кометах, а о самой науке, о ее методах и реальных возможностях. Галилей не настаивает, что ему ясна природа комет. Он хочет только показать, что для категоричных суждений Грасси нет оснований. В изучении астрономических явлений ссылки на авторитет, в том числе и на авторитет Тихо Браге, мало что значат. Решающее слово должно принадлежать не цитатам, а точным и длительным наблюдениям, измерениям, опытам. Суждения следует основывать на фактах, а не факты подгонять под устарелые суждения. Книга вселенной написана на языке, буквы которой — геометрические фигуры. Познание природы безгранично, и поэтому лишь недалекие книжники могут уверять, что окончательно постигли истину. Лучше признать, что многое еще неизвестно, чем объявлять законом природы собственный домысел.

В главном Грасси и Галилей стоят на противоположных позициях: один отстаивает в науке верность авторитету — все та же иезуитская дисциплина и беспрекословное подчинение начальству даже в образе мыслей! — другой ратует за полную независимость человеческого разума, познающего мир.

А как бесчестен и коварен Грасси в полемике! Ведь он то намеренно искажает высказывания оппонента, то любыми средствами пытается бросить на него тень, Чего стоят только намеки, снабженные лицемерными оговорками, что, рассуждая о видимом перемещении комет, Галилей-де молчаливо принимает движение Земли!

У Галилея с иезуитами старые счеты: он знает, какую роль сыграли они, когда, стремясь загубить Коперникову теорию, раздували авторитет Тихо Браге и превозносили его систему. И поэтому, показывая, как далек Грасси, кичащийся знанием «физических» текстов, от понимания подлинной физики, Галилей подвергает его беспощадному осмеянию.

В «Пробирных весах» досталось не одному Грасси, досталось и Апеллесу, и Симону Майру. Апеллес — под этим именем, как давно выяснилось, скрывался немецкий математик, иезуит Христофор Шайнер — по-прежнему претендовал на открытие солнечных пятен. Но беззастенчивей всех вел себя Симон Майр, «ядовитый василиск», стоявший за спиной Капры. Четыре года спустя после издания «Звездного вестника» он выпустил книгу, где, прибегнув к мошеннической уловке, пытался создать у читателей впечатление, будто не Галилей, а он наблюдал первым спутники Юпитера!

Завершив «Пробирные весы», Галилей почти целый год не отсылал рукопись друзьям, предложившим взять на себя хлопоты по ее опубликованию. И виной тому были не только его хвори и тяжелая болезнь Чезарини. Григорий XV благоволил к иезуитам. Несмотря на смерть кардинала Беллармино, их влияние в Риме не пошло на убыль. Напротив, иезуиты находились в апогее могущества. Церковь готовилась причислить Игнатия Лойолу к лику святых. Лишь в октябре 1622 года Галилей отправил рукопись в Рим, предоставляя Линчеям решить, следует ли ее сейчас издавать.

Иезуиты пронюхали о «Пробирных весах» и даже пытались на время получить рукопись. Чезарини отказал, понимая, что они не пожалеют усилий, дабы воспрепятствовать ее опубликованию.