Галилей

Зрительная труба начинает новую эру в изучении вселенной. Со многими вековыми заблуждениями придется распрощаться навсегда. О сделанных открытиях надо как можно скорее поставить в известность астрономов и философов! Сейчас не в пору сочинять пространный трактат. В «Звездном вестнике» он изложит суть совершенных им открытий, подробней обо воем этом он будет говорить в своей «Системе мира».

В лихорадочном возбуждении набрасывал Галилей первые страницы. Он писал об увиденном на Луне, но то и дело вспоминал Землю. Рассказывая о том, как меняются различные лунные пятна, он заметил: «Если кто-нибудь захотел бы воскресить древнее мнение пифагорейцев, Луна представила как бы вторую Землю, более светлая ее часть соответствует поверхности суши, а более темная представит водную поверхность…»

Когда Галилей писал «Звездный вестник»[5], мысль о подобии Луны Земле владела им постоянно. Но он подчеркивал ее не ради того, чтобы найти пищу для каких-либо фантазий о «лунном мире» и его возможных обитателях. В этом сопоставлении Галилею было важно другое: подобие Земли Луне служило, на его взгляд, весомым доводом в пользу того, что, земной шар тоже небесное тело, что Земля — планета.

Это были прекрасные дни. Галилей был полон воодушевления. Кто из серьезных ученых захочет отныне поддерживать Птолемеево учение? Его, Галилея, открытия помогут многим отказаться от устаревших воззрений и приумножат ряды коперниканцев. Время его пришло! Теперь он осуществит заветную мечту, завершит и издаст свою «Систему мира».

Невиданная картина вселенной, открывшаяся взору, имела, на его вгляд, столь важное значение для торжества Коперниковой теории, что Галилей счел возможным впервые в жизни печатно объявить себя ее сторонником. Подтверждая, что Земля светится отраженным солнечным светом, он обещал в «Системе мира» привести тому еще более подробные доказательства. Это он сделает для тех, «кто болтает, будто Землю должно устранить из сонма светил главным образом по той причине, что она лишена и движения и света. Шестьюстами доказательствами и натурфилософскими рассуждениями мы подтвердим, что Земля движется и своим светом превосходит Луну, а не является местом, где скопляется грязь и подонки всего мира».

Он докажет, что Земля такая же планета, как и остальные.

Он докажет, что Земля вертится!

И в Венеции каждую ночь, если позволяло небо, Галилей продолжал наблюдения. С типографом он договорился, что тот будет набирать и печатать «Звездный вестник» по частям, дабы и в последний момент включить наиновейшие данные о планетах, вращающихся вокруг Юпитера. Гравер принялся по его зарисовкам резать гравюры с изображением Луны и созвездий.

Галилей торопится поведать миру о своих открытиях, а его ждут тягостные объяснения. В Венеции им недовольны. Члены Синьории думали, что он ревностно примется за дело и обеспечит правительство и военачальников отличнейшими трубами. Но он не оправдал надежд. Он создал инструмент, пригодный для астрономических наблюдений? Но какой от этого прок государству? Он взирает на Луну, а лучшие оптики Венеции тем временем уже мастерят для военных вполне приличные зрительные трубы-

Кто-то из сенаторов, посмеиваясь, замечает, что ловко, мол, синьор Галилей их околпачил: бог знает сколько шуму наделал своим «секретом», преподнес дожу инструмент, получил завидное жалованье и умыл руки.

Это он-то их околпачил?! Ему уже теперь колют глаза деньгами, которые он станет получать лишь с будущего года! Ныне в Венеции действительно многие очковые мастера торгуют зрительными трубами. Но им в полном смысле грош цена. Таких, как у него, нет ни у кого. Он демонстрировал свой инструмент многим иностранцам. Они были поражены: все зрительные трубы, виденные ими прежде, — сущие безделушки по сравнению с его великолепным инструментом. Тем обидней слышать, что он-де ради прибавки жалованья пошел на обман. Ему не удается рассеять атмосферы недоверия. Пока лишь самые близкие друзья знают о его открытиях. Две недели, проведенные в Венеции, убеждают Галилея, что злословие за его спиной не идет на убыль.

Печатание «Звездного вестника» можно закончить скоро. Задержка за одним: в честь кого назвать новые планеты? Кому посвятить книгу? В августе, поднося в дар дожу зрительную трубу, он писал, что надеется в будущем представить их светлости еще более значительные плоды своей науки. Тогда выспренние выражения так и лились, а теперь застряли бы в горле. Галилей не может простить венецианским патрициям нанесенной ему обиды. Нет, люди, считающие его обманщиком, не имеют ни малейшего основания притязать на результаты его трудов!

Приехав домой, он нашел письма из Флоренции. Козимо, узнав о сделанных им открытиях, загорелся желанием как можно скорее испытать его новую, более совершенную трубу и насладиться необычайным зрелищем. Он отозвался о Галилее с великой похвалой и велел написать ему, что хранит о нем благодарную память и испытывает постоянное желание увидеть его снова.