Галилей

Галилей не уточнял, вокруг какой из его книг началась опасная возня — «Письма о солнечных пятнах» были посвящены Филиппо Сальвиати, — а говорил в целом: вокруг его печатных произведений. Он знал, что напрасно было бы просить у Козимо помощи, ссылаясь на необходимость вступиться за Коперника, или добиться права разъяснять не только астрономический, но и философский смысл его теории. От участия в столь рискованной и тщетной затее Козимо бы отстранился. Но Галилей говорил о другом. Клеветники действительно совсем потеряли голову. В книгах его, Козимо, придворного математика содержатся, видите ли, еретические положения! Если не одернуть злопыхателей, того и гляди станут болтать, что он пригрел еретика. Козимо отпускает его в Рим.

Милость государя, заметил Галилей, — залог успеха. Поэтому он просит снабдить его рекомендательными письмами к некоторым римским кардиналам, из коих бы явствовало, что он едет с согласия своего повелителя. И было бы особенно важно, если бы ему оказали честь отправиться в Рим в носилках его высочества».

Козимо согласился и добавил, что велит ему жить в римской резиденции Медичи, Да и расходы он берет на себя.

Рекомендательные письма изготовили без задержки. Галилей очень торопился. Вскоре к его дому были поданы государевы носилки.

Тосканский посол Пьеро Гвиччардини не забыл волнений, которые пережил по милости Галилея, когда тот в последний раз был в Вечном городе. С тех пор минуло четыре с половиной года. За это время Гвиччардини завел широкий круг знакомств; хорошо изучил папу и его приближенных. Узнав, что Галилей собирается в Рим, радости он не испытал. Он вспомнил кардинала Беллармино и давний разговор, когда тот пригрозил, что если Галилей зайдет слишком далеко, то его деяния придется рассмотреть квалификаторам Святой службы.

«Не знаю, изменилось ли его настроение, — писал теперь Гвиччардини во Флоренцию, — но знаю только, что некоторые монахи доминиканского ордена, которые имеют большое влияние в Святой службе, как и другие, весьма к нему не расположены, а здесь не такая страна, чтобы являться сюда для диспута о Луне и чтобы желать в нынешний век защищать или предлагать новые доктрины».

Куда лучше, если бы Галилей прибыл сюда ради достопримечательностей или по делам, не имеющим отношения к инквизиции!

Приезд Галилея тревог этих не рассеял. Он вручил послу письмо государя и рассказал о своих заботах. Говорил он осторожно, но и этого было достаточно, чтобы испортить Гвиччардини настроение. В приезде придворного математика ничего, кроме ущерба для тосканских интересов, посол не видел.

Задача Галилея была не из простых. И сложность ее заключалась не в том, что на него подан донос в инквизицию. Наветы еще можно опровергнуть, но как воспрепятствовать тенденции и саму-то мысль о движении Земли расценивать как крамолу! Ясно, что его личные враги мечтают о запрете Коперника, чтобы на законном основании учинить ему, Галилею, гонение. Это тем опасней, что князья церкви, питавшие неприязнь к новым взглядам на мироздание, могли подхватить инициативу флорентийских монахов, дабы потребовать «общего решения» и осудить Коперникову систему. Поэтому перед ним, помимо опровержения наветов, стояла и более сложная задача — сделать все, что в его силах, дабы воспрепятствовать возможному осуждению Коперника. Для этого надо было рассеять предубеждение, с которым воспринимали мысль о движении Земли. Если же дело дойдет до разбора Коперниковой теории в Святой службе, то надо добиваться, чтобы выслушали и доводы по существу.

Многое зависело от того, кто в Риме станет его поддерживать. Галилей был знаком с несколькими кардиналами. Среди лиц, на чью помощь он рассчитывал, находился и Алессандро Орсини, племянник государя Тосканы. В политической жизни Рима семейство Орсини играло важную роль. Алессандро, несмотря на молодость, был только что возведен в сан кардинала. Рекомендательное письмо от Козимо обеспечило Галилею радушный прием. Остальное уже сделали беседы Галилея: кардинал Орсини стал горячим его приверженцем.

Однажды в конце декабря в доме кардинала Галилей много говорил о движении Земли. Он разбивал все возражения своих сомневающихся или неосведомленных слушателей. Среди решающих доводов, подкрепляющих правоту Коперника, говорил он и о движении моря[14].

Он приводил пример с баркой, перевозящей воду. Пока она движется равномерно, вода в ней пребывает в покое, но стоит ей резко ускорить или замедлить свой ход, как и вода приходит в движение. Подобное происходит и с морем. Сочетание годичного и суточного движения порождает неравномерность движения частей земного шара, а это вызывает приливы и отливы.

Его слушали с напряженным вниманием. Вот, оказывается, в чем причина движения моря, над которой ломало голову столько мудрецов! Выходит, Земля на самом деле движется?