Галицко-Волынская Русь

Более основателен в своих выводах М. С. Грушевский, который, также как Η. Ф. Котляр и другие исследователи, обращал пристальное внимание на сообщение о потере Даниилом Перемышля и его связи с предшествующим повествованием. Фразу: «И потомь приде Ярославъ Соуждальскыи и взя Киевъ подъ Володимеромъ» ученый считает вставкой, помещенной в контекст известий 1238 г., причем начальное выражение «И потомь…» относится не к последующему факту взятия Киева Ярославом, а «к тому, к чему он (летописец. — А.М.), собственно, ведет свой рассказ: к отобранию Перемышля от Даниила, что привело к новому походу на Галич; его (летописца. — А.М.) рассказ о Киеве служит только вступлением, а "и по томъ" — не к месту вставленным переходом: Ярослав забрал Киев у Владимира…, но вскоре лишился его (весна 1238 г.), и Киев забрал Михаил (весна того же 1238 г.?), а в Галиче оставил Ростислава, — и только после этого, собственно, — рассказ, к которому относится то "по томъ": "и отъяша отъ Данила Перемышль". Это могло иметь место, судя по предыдущим датам, летом или во второй половине 1238 г.»[2922].

С выкладками М. С. Грушевского следует согласиться[2923]. Захват Ростиславом Перемышля мог произойти, очевидно, только после нового изменения общего соотношения сил на Юге Руси в пользу черниговских князей. А это, в свою очередь, стало результатом приобретения Михаилом Всеволодовичем киевского стола. Уступка Киева Ярославом Михаилу должна была произойти, скорее всего, весной 1238 г., после того, как Ярослав, узнав о гибели старшего брата в битве с татарами на реке Сити, срочно выехал в Суздаль, чтобы занять его место[2924].

Сам собой напрашивается вывод — союзниками владимиро-суздальского князя на Юге были не Даниил и не Василько, а, наоборот, их главный противник в борьбе за Галич Михаил Всеволодович. Трудно объяснить лишь случайным стечением обстоятельств, досадным недоразумением и т. п. тот факт, что, действуя в интересах Романовичей, Ярослав Всеволодович в конечном итоге все сделал для усиления их врагов и устранения союзников. И вообще говорить о каком-то тайном соглашении Даниила с северорусскими князьями нет достаточных оснований, что уже не раз отмечалось исследователями[2925].

Не является доводом в пользу такого союза родство Ярослава и Даниила, принадлежавших к одной княжеской ветви потомков Мономаха, издавна боровшихся с черниговскими Ольговичами[2926]. Новейшие исследования показывают, что в первой трети ХIII в. борьба за три «общерусских» стола — Киев, Новгород и Галич — «могла вестись не только между князьями, принадлежавшими к разным ветвям, но и сопровождаться союзами представителей разных ветвей»[2927]. К тому же, в более близком родстве, чем с владимиро-суздальскими князьями, Романовичи пребывали с Михаилом Черниговским, женатым на их родной сестре[2928], что нисколько не удержало князей от взаимных претензий и вражды.

В нашем распоряжении имеется немало прямых и косвенных свидетельств того, что переяславско-новгородский князь вмешался в спор Даниила и Михаила на стороне последнего, заведомо будучи его союзником.

Издавна галицкие князья пользовались поддержкой князей Владимиро-Суздальской земли, помогавших им бороться с притязаниями Волыни и Киева с тем, чтобы не допустить соединения Южной и Юго-Западной Руси под властью одного князя, близких родственников или союзников. Кроме того, Михаила и Ярослава связывали длительные личные отношения. Враждовав некоторое время из-за Новгорода, они в 1230 г. помирились при посредничестве киевского митрополита и черниговского епископа: «Послуша оубо Ярославъ брата своего стареишаго Гюргя и отца своего митрополита (Кирилла. — А.М.) и епископа Порфурья, и взя миръ с Михаиломъ, и бысть радость велика…»[2929]. Сближению Михаила и Ярослава, как видим, способствовал старший брат последнего великий князь Юрий Всеволодович, женатый на сестре Михаила[2930].

В 1231 г. на княжеском съезде в Киеве отношения черниговского и владимиро-суздальского князей оформились в военный союз, опираясь на который Михаил Черниговский начал свою борьбу за Галич[2931]. По сообщению Никоновской летописи, в 1235 г., когда Михаил и его союзник Изяслав в борьбе с Даниилом Романовичем и Владимиром Рюриковичем захватили Киев, Ярослав Всеволодович принимал в этом непосредственное участие, выступив на стороне черниговского князя[2932]. И хотя данное сообщение может быть истолковано «как попытка согласовать известия двух разных источников»[2933], некоторые исследователи на основании его заключают, что Ярослав Всеволодович был союзником Михаила, а не Романовичей[2934].