Галлия и Франция. Письма из Санкт-Петербурга

«...И тогда Хильдеберт, король Парижский, заметив, что его мать относится к сыновьям Хлодомера с величай­шей любовью, проникся беспокойством, и, опасаясь, что благодаря сохранившемуся у нее влиянию ей удастся вызвать к ним сочувствие в королевстве, он тайно направил вест­ника к своему брату, королю Хлотарю, и велел сказать ему: “Наша мать держит подле себя сыновей нашего брата и хочет отдать им королевство. Надо, чтобы ты без про­медления прибыл в Париж и, посоветовавшись, мы решили, как нам следует поступить с ними: то ли обрезать им волосы[52], как это принято у прочих людей, то ли убить их, а затем разделить между собой королевство нашего брата”. Одобрив этот замысел, Хлотарь направился в Париж. Между тем Хильдеберт уже распространил слух, будто он и его брат решили по взаимному согласию возве­сти этих сирот на трон. И потому, встретившись, они отправили вестника к королеве Хлодехильде, находившейся в том же городе, и велели сказать ей: “Пришли нам своих внуков, чтобы мы возвели их на трон”. Королева обрадова­лась и, не подозревая об их замысле, напоила и накормила детей, а затем отправила их к дядям, напутствуя внуков такими словами: “Идите, дети, и я буду считать, что не потеряла сына, если увижу, что вы унаследовали его коро­левство”. Как только дети вышли, их тотчас схватили, разлучили со слугами и воспитателями и заключили всех под стражу: отдельно слуг, отдельно детей; после этого Хильдеберт и Хлотарь послали к королеве сенатора Арка­дия, вручив ему ножницы и обнаженный меч. Придя к коро­леве, он показал ей эти ножницы и меч и сказал: “Твои сыновья, а наши господа-повелители, о славнейшая коро­лева, желают, чтобы ты изъявила свою волю по поводу того, как следует поступить с детьми. Прикажешь ли ты обрезать им волосы и оставить их в живых или же убить?” Пораженная этими словами и охваченная сильнейшим гне­вом при виде обнаженного меча и ножниц, королева дала волю своему негодованию и, не отдавая отчета в собствен­ных словах, настолько разум ее помутился от горя, опро­метчиво произнесла: “Если они не будут править, как пра­вил их отец, то для меня лучше увидеть их мертвыми, чем остриженными ”. И тогда Аркадий тотчас вернулся к тем, кто его послал, и сказал им: “Можете продолжать; коро­лева одобрила то, что вы начали, и ее воля заключается в том, чтобы вы исполнили свой замысел”. При этих словах Хлотарь немедля схватил за руку старшего ребенка, бросил  его на землю и, вонзив ему нож под мышку, жестоко его убил. Услышав крики несчастного, его брат бросился к ногам Хильдеберта, принялся целовать ему колени и, плача, умолять его: “Спаси меня, мой добрый дядя, не дай мне умереть так, как умер мой брат!” И тогда Хильдеберт, обливаясь слезами, обратился к Хлотарю: “О, прошу тебя, любезнейший брат, будь милосерден и подари мне жизнь этого ребенка, и, если ты согласишься не убивать его, я дам тебе все, чего ты ни пожелаешь”. Однако Хлотарь набросился на него с бранью и сказал ему: “Оттолкни этого ребенка подальше от себя или же непременно сам умрешь вместо него, поскольку именно ты подстрекал меня на это дело, а теперь не хочешь довести его до конца!” При этих словах Хильдеберт, испугавшись, оттолкнул от себя маль­чика и бросил его Хлотарю, который вонзил ему в бок нож и убил его так же, как и его старшего брата. Затем они умертвили слуг и воспитателей детей; когда же все они были убиты, Хлотарь, нисколько не взволнованный убий­ством племянников, сел на коня и вместе с Хильдебертом выехал за пределы города. А королева Хлодехильда велела положить тела обоих детей на погребальные носилки и, охваченная безмерным горем, следовала за ними под беспре­рывное пение псалмов до церкви святого Петра, где обоих мальчиков похоронили вместе. Одному из них было десять лет, а другому семь.