Галлия и Франция. Письма из Санкт-Петербурга

Два войска сошлись на равнинах Шампани, недалеко от города Шалона (Кабиллона). Половина разбросанных по земной поверхности народов встретились там лицом к лицу: составные части мира, грозящего рухнуть, и материал для мира, готового вот-вот родиться. Столкно­вение их было ужасающим и величественным, ибо, если верить старикам, говорит писатель Иордан, почти современник этой битвы, они помнят, как небольшой ручей, пересекавший эти достопамятные равнины, внезапно вздулся, но не от дождей, как это обычно бывает, а от лившейся крови, и превратился в бурный поток. Ране­ные, одолеваемые жгучей жаждой, ползли к нему и целыми глотками пили оттуда кровь, часть которой была их собственной кровью.[24]

Аттила был разгромлен. Это первое его поражение стало последней победой Рима.

Аэций спас Галлию; он направился в Рим, чтобы про­сить себе награду, и он ее получил: завистливый Вален- тиниан собственной рукой заколол его кинжалом.

Аэций умер, не догадываясь, что с его смертью власть над Галлией унаследует Меровиг. Войдя в эту прекрасную страну, молодой вождь не пожелал покинуть ее; он завла­дел землями, расположенными между Сеной и Рейном, сделал Париж своей пограничной крепостью, а Турне — своей столицей.

Умирающий Рим не в состоянии был противостоять такому захвату: не имея сил самостоятельно защитить себя от варваров, он должен был с тем большим основа­нием отказаться от завоеваний. В то же самое время, когда Меровиг обосновался в этом уголке Галлии, кото­рую его наследникам предстояло захватить целиком, ван­далы заняли Карфаген, а вестготы[25] — Испанию. Римский исполин, который лежа занимал собою почти весь мир, в своей чудовищной агонии мало-помалу съеживался, словно тела тех скорчившихся от боли великанов, кото­рые в минуту смерти выглядят так, что кажется, будто они и при жизни ростом были меньше обычного чело­века.

Поселение Меровига в белгской части Галлии является первым, достоверные следы которого обнаруживают писавшие до нас современные ученые[26] и которое со всей определенностью удостоверяют Сигеберт, Хариульф, Рорикон и Фредегар.

Меровиг был великим вождем; он дал свое имя не только династии, но и целому народу. Те, кто последовал за ним, стали зваться «меровигские франки»[27]. Те же, кто остался на берегах Рейна, сохранили имя «рипуарские франки»[28].

Умер он в 455 году. Ему наследовал Хильд ерик[29]. В соответствии со значением своего имени это был силь­ный и пылкий юноша; воины подняли его на щите, положили щит себе на плечи, перед всем войском про­несли его стоящим на ногах и опирающимся на свой боевой топор, и, по завершении этой церемонии, он был признан вождем.

Однако вскоре любовь вождя к жене или рабыне одного из его военачальников привела к бунту: Хильдерик был изгнан, и меровигские франки выбрали вместо него римского военачальника Эгидия[30]. По прошествии восьми лет Хильдерика призвали вновь.

И тогда жена короля Тюрингии, которую он прельстил во время своего изгнания, явилась к нему и сказала: «Я буду жить с тобой. Если бы я знала более великого вождя, я бы отыскала его и на краю земли». Хильдерик обрадо­вался и взял ее в жены. Но в первую брачную ночь она сказала ему: «Не будем прикасаться друг к другу. Встань, посмотри в окно, а потом придешь рассказать своей покорной служанке, что ты там увидел». Хильдерик встал, подошел к окну и увидел, что по двору ходят звери, напоминавшие львов, леопардов и единорогов. Он вернулся к жене и рассказал ей об увиденном; и она ска­зала ему: «Вернись к окну, и о том, что увидишь, расска­жешь потом своей покорной служанке». Хильдерик снова подошел к окну и увидел зверей, похожих на медведей и волков. Он рассказал об этом жене, после чего она велела ему взглянуть в окно в третий раз; и тогда он увидел животных низшей породы. Вслед за этим она предска­зала ему историю всей его династии, которая должна была ослабевать с каждым поколением, и зачала сына, который при рождении получил имя Хлодвиг[31] и, благо­даря своей силе и отваге, казался львом среди франкских вождей.[32]

И действительно, история потомков Хильдерика цели­ком и полностью заключена в этой притче. Дагоберт[33] I станет по отношению к Хлодвигу тем же, чем медведь или волк являются по отношению ко льву; восемь вож­дей, которые последовательно станут его преемниками и которых будут называть ленивыми королями, явят собой тех самых животных низшей породы, и поведет их за собой пастырь под названием «майордом», или «палат­ный мэр».