Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Клавдия, устроившая ужин в расчете поразить воображение джентльмена, теперь, как истинная американка, во что бы то ни стало хотела узнать, что он думает об этой затее. Как станет судить заранее задуманную, хорошо подготовленную нелепицу человек Старого Света? Такой женщине, как Клавдия Остин, было недостаточно знать мнение янки о своем ужине. Недостаточно восторженного кудахтанья женщин, одобрительных возгласов мужчин, сногсшибательного успеха по-американски. Она чувствовала в Бессребренике иностранца, возможно, француза, и подозревала, что его впечатление о мрачном ужине может быть нелестным.

Представьте себе, эта женщина более всего дорожила мнением джентльмена, ибо он ей был далеко не безразличен. Любила ли она его?.. Ненавидела ли? Возможно, и то и другое одновременно. Как всякая американка, избалованная поклонением, она не знала ответа на эти вопросы. Очевидно было только то, что джентльмен завладел всеми ее мыслями. Этот интерес подогревался всеобщим вниманием к нему и его успеху. А какая женщина того времени могла устоять перед рекламой?

— Мистер Бессребреник, — обратилась она к своему кавалеру, который к тому времени уже успел попробовать почти все черные кушанья, — скажите, что вы обо всем этом думаете?

— О чем? О поваре… блюдах… продуктах?

— Была бы рада услышать ваше мнение обо всем.

— Что ж! Повар — это человек, который совершил подвиг. Все блюда здесь — настоящий подвиг. Подвиг — и убранство гостиной. А ваши гости — люди, которым нравятся подвиги, и они способны их ценить. Короче, янки как янки.

Клавдия капризно сморщила носик, вскинув красивую головку.

— Вы чересчур суровы и к празднику, и к его устроительнице…

— Неужели вы станете защищать янки и утверждать, что у них есть вкус?

— Вы забываете, что я тоже американка.

— О! Вы — это другое дело. Вы — дама и имеете право на любые капризы и причуды.

— Все-таки это не ответ… Как вам нравится мой праздник?

— Прекрасно быть богатым, как вы, и устраивать подобные развлечения для друзей…

— Так думают в Америке, а в Европе… Вы же не американец, правда?

— Я этого никогда не утверждал.

— Вы родились в Европе?

— Кто знает?

— Может, вы француз?

— Может быть.

— Парижанин?

— Я человек без гроша.

— Это правда. Но только от вас зависело стать владельцем семи или восьми миллионов…

— О, столько я не стою!

— Владельцем состояния, которое через два-три года удвоилось бы.

— Примите мои поздравления.

— Мне принадлежит земля в Дакоте. Недавно там нашли нефть.

— Я где-то слышал об этом.

— Там уже заложен город Нью-Ойл-Сити, и скоро он будет соперничать с городами Пенсильвании. Мистер Джей Гоулд — Золотой Король, Джим Сильвер — Серебряный, а я буду Нефтяной Королевой. У меня будет дворец в Нью-Йорке, коттедж в национальном парке Йеллоустон, собственный вагон на всех железных дорогах Америки, особняк в Париже, вилла в Ницце, яхта водоизмещением в тысячу тонн. Я буду путешествовать где захочу, по морю и по суше…

Джентльмен слушал с невозмутимым видом.

— Вы не находите, сударыня, что все это несколько однообразно?

Его вопрос потонул в шуме восторженных возгласов.

Все знали, что Клавдия — обладательница блестящего состояния. Богатство свалилось буквально с неба ее мужу, начинающему инженеру, погибшему впоследствии в железнодорожной катастрофе. Клавдия, вместо того чтобы продать концессию на землю, где находились нефтяные скважины, отважно взялась сама за их разработку.

Женщина умная и энергичная, она сумела за короткий срок наладить управление работами так, что ей беспрекословно подчинялся весь персонал, от рабочих до главного инженера. За полтора года из хорошо налаженного производства ей удалось извлечь прибыль в полтора миллиона долларов — капитал, который и составил основной фонд предприятия, ее личное состояние.

Ею восхищались, от претендентов на руку молодой вдовы не было отбоя. К тому же она была красива, образована, знала толк в делах и, что немаловажно в глазах американцев, слыла большой оригиналкой.

Излагая свои планы, хозяйка возвысила голос, чтобы ее слышали все. Каждый из присутствующих сразу уверовал в быстрое воплощение великолепной мечты будущей миллиардерши, и ее наградили аплодисментами.

Полный господин, поднявшись с бокалом черного вина в руке, предложил тост. Невероятно гнусавым голосом, который американцы исторгают откуда-то из носа, где, по всей видимости, и находятся у них голосовые связки, он важно произнес:

— Леди и джентльмены, божественная устроительница этого праздника позволит мне, я на это надеюсь, провозгласить тост за ее здоровье. Я пью за здоровье госпожи Остин, королевы ума, королевы красоты и… я на это надеюсь, мы все на это надеемся и все ей этого желаем, Нефтяной Королевы!