Галлы

Медицина не является наукой в собственном смысле, но скорее практикой, утоляющей жажду научных познаний. В Галлии она практикуется при рационалистическом влиянии друидов; наблюдение за телом и за воздействием растений заменяется эмпиризмом, а исследование причин и стремление к полноценному выздоровлению — магическими обрядами. Хирургией издавна занимаются компаньоны воинов, чьи зачастую ужасающие раны требуют ампутации, надрезов скальпелем, даже трепанации и наложения швов — операций рискованных, но необходимых. Часто приходится заниматься вправлением переломов. Разумеется, за счет военной медицины пополнялись анатомические познания. Но она также является привилегией совершающих жертвоприношения, тех, кто в редких случаях приносит в жертву людей. Они вскрывают их тела и изучают внутренности, чтобы обнаружить при этом какие-то божественные знаки. В анатомии используется также опыт тех, кто практикует танатопраксию и любые формы консервации человеческих останков. Друиды вводят еще одну медицинскую дисциплину — растительную терапию. Притом что сбор ими растений происходит при неукоснительном соблюдении ритуалов, сами по себе свойства растений не должны ставиться под сомнение. Омела, вербена, можжевельник казацкий — растения, которые упоминаются Плинием как собираемые друидами, — обладают медицинскими свойствами, признанными современной наукой.

Физика и химия, разумеется, еще неведомы как независимые отрасли, но их принципы и законы уже наблюдаются и ставятся на службу зарождающимися технологиями, каковыми являются кузнечное дело и ковка металлов, ювелирное дело, эмалировка. Сооружение низкошахтных печей, контроль температуры, овладение искусством плавки, восстановления руды, пайка и т.д. являются тонкими техниками, медленно подготавливающими появление этих наук.

VIII ИСКУССТВА

Долгое время о галльском искусстве ничего не знали или не считали нужным о нем упоминать. Рядом с греческими скульптурными и архитектурными шедеврами редкие находки в Галлии представлялись самим примером отсутствия у варваров художественного вкуса. Еще в 1920 году в знаменитой «Истории Галлии» Камилю Жюлиану претит употребление слова «искусство» и он говорит лишь об «этой любви галлов к красивым вещам». Лишь несколькими годами позже, когда на Западе открывают местные искусства, к которым ныне употребляют термин «первичные», кельтское искусство получает полноценное право гражданства и занимает место рядом с другими основными эстетическими произведениями античности. Во многом этой запоздалой реабилитации содействуют сюрреалисты и Жорж Батайль.

На самом деле в Галлии с толку сбивает множество и разнообразие произведений, истоком имеющих кельтское искусство. Оно ни в коей мере не укладывается в современную концепцию искусства, напрямую наследующую греко-римской культуре. Изобразительные формы и их основы фундаментально отличны, так же, как и семиотическое содержание произведений. Галл не стремится воспроизводить реальность, еще меньше — ее превозносить. Надо сказать, что он следовал другим путем, нежели тем, который в высшей степени присущ грекам, — необходимостью наделять богов человеческими чертами и, следовательно, тем видом совершенства, который они могли найти в формах человеческого тела. Вопреки тому, что утверждает Жюлиан, если галлы и любят красивые вещи, от художника они ждут чего-то иного, нежели просто услаждающей взор красоты. Замечательно, что человек, любующийся сегодня или созерцавший двадцать столетий назад галльские золотые или серебряные ювелирные изделия, убранство воинских доспехов, рисунки на ножнах мечей или изображения на монетах, чувствует, но не может до конца понять, какое, кроме внешней красоты, заключено в них послание. Изобразительный язык кельтского искусства — это настоящая образная речь, передающая наставления «владеющих истиной» друидов и бардов. Предметы повседневного обихода всегда были рядом с галлом, их он даже носил на теле, они составляли часть его жизни. Они действовали как побудительная мечта — заставляли человека обращаться к тому, что ныне называют «бессознательное», а в древности — «эманация божественного». Вызываемые ими эмоции целостны, интегральны. Современного зрителя восхищают их необычная красота и ускользающее невыразимое содержание, чуждые ценителям традиционного искусства.

Шлем из Агри, покрытый золотом и кораллами. IVвек до н.э. Шаранта, Франция

Ожерелье из Эргитфельда. Начало IIIвека до н.э. Швейцария