Галобионты

– Я знаю, что нас ожидает много непредвиденных опасностей. Мы будем рисковать всем, даже жизнью. Я не такая уж глупая, чтобы не понимать этого. Но разве сейчас мы в лучшем положении? Мы даже не знаем, кто мы, зачем нас создали, для какой жизни мы предназначены! Мы не знаем, что нас ждет! Может быть, люди, которые вот-вот позовут нас к себе, еще страшнее, еще хуже, чем все то, что может ожидать нас в океане. Может, участь, что они нам приготовили, страшнее всего, что будет ожидать нас, если мы выберем свободу. Везде нас ждет неизвестность. Но так, по крайней мере, мы будем принадлежать только себе и друг другу.

На секунду Любовь умолкла и снова заговорила:

– Почему ты молчишь? – крикнула она, схватив Алекса за руки. – Почему ты не хочешь ответить мне? Неужели я предлагаю что-то совсем безумное?

Алекс все еще не отвечал. Он долго смотрел на подругу. В его лице проскальзывало множество различных чувств: и жалость, и страдание, и сознание собственной беспомощности, и гнев.

Любовь утратила свое красноречие. Она как-то вся сникла. Отчаяние исказило ее застывшее личико.

– Ты думаешь, я не брал в расчет такую возможность? – наконец заговорил Алекс. Его голос чуть заметно вибрировал. Видно было, что каждое слово дается ему с величайшим трудом. – Сколько раз я тщательно продумывал все до мелочей. Ты права, любимая, – мы могли бы справиться со многим. И ты, и я многое знаем и многое умеем. Я уверен, что мы смогли бы прожить долго и вполне счастливо.

– Так в чем же тогда дело? – воскликнула Любовь. – Почему ты не соглашаешься со мной?

– Я скажу тебе почему.

– Можешь не говорить! – Любовь еле сдерживалась, чтобы не залиться слезами. – Я все понимаю! Ты просто не любишь меня. Ты не хочешь променять другую жизнь на жизнь со мной.

Алекс отреагировал на эти слова совсем не так, как ожидала девушка. Он привлек Любовь к себе, причем ему пришлось для этого преодолеть ее сопротивление, и произнес с ласковым смехом:

– Ты точно такая же, как и все женщины.

– Что?

– Не спрашивай меня, откуда я это знаю, но я точно знаю, что большинство женщин имеет обыкновение обвинять мужчин в том, что они не способны сосредоточить все свое существование только на любовных отношениях с женщинами.

– Так значит, ты меня еще и презираешь? – с обидой произнесла Любовь.

– Я люблю тебя, очень люблю. И ты знаешь об этом так же как и я сам. Я готов отдать ради тебя всю жизнь. Если бы не ты, меня ничего не удерживало бы здесь. Ты самое дорогое, что у меня есть. Любовь к тебе – единственное, что имеет для меня значение в моей жизни. Наверное, поэтому я не хочу поступать так, как ты предлагаешь.

– Я не понимаю тебя, – сказала Любовь, пытаясь высвободиться из объятий Алекса.

– Вспомни, родная, – заговорил он с убежденностью, лишающей девушку желания сопротивляться, – вспомни, какой вопрос занимал тебя больше всего.

Любовь молчала.

– Вспомни тот день, когда мы взбирались на вершину горы, – продолжал Алекс, – что ты тогда говорила, о чем спрашивала?

– К чему ты это говоришь мне?

– Ты спросила: «Кто мы?», а я не смог тебе ответить. Этот вопрос мучает меня с той минуты, как я оказался в окружении белых стен, увидел тех двоих людей и тебя. У меня нет прошлого. Нет будущего. Есть только настоящее. И есть стойкое неистребимое ощущение, что это неправильно, что это не должно быть так. Я вправе знать, кем являюсь, кто меня создал и для чего.

– Может быть, мы смогли бы догадаться об этом сами.

– Ты сама не веришь в то, что говоришь, – ответил Алекс.

– Наверное, – с вызовом ответила Любовь, – но меня не совсем не угнетает. Мне достаточно того, что у меня есть ты и мы любим друг друга. Я счастлива этим сознанием, ничего другого я не хочу.

– Неправда, – мягко ответил Алекс, – одного этого недостаточно ни тебе, ни мне. Только представь себе такую жизнь в постоянной неопределенности. Мы знаем так много всего, и не знаем элементарного. Для меня это страшно. Страшнее, чем смерть.

– И ты надеешься, что когда-нибудь отыщешь ответы на все вопросы?

– Во всяком случае, я постараюсь найти ответы, потому что знаю: без этого не смогу жить…

Они еще долго говорили. Любовь продолжала настаивать на своем, но даже не пыталась скрыть того, что делает это только из упрямства. Горше всего для девушки было то, что она не могла не признать правоты Алекса.

Уже совсем рассвело. На низком небе тропиков не было ни единого облачка. Солнце припекало немилосердно.

– Давай окунемся, – предложила Любовь, прервав Алекса на полуслове, – я хочу освежиться.

По сложившемуся у них обыкновению, Алекс и Любовь взялись за руки и пошли по песчаному пляжу. Море перед ними искрилось мириадами разноцветных бликов, оно звало и манило к себе.

Как и во всякий раз перед погружением оба они испытывали непередаваемое ощущение приятного подъема в каждой клеточке своих тел, чем-то или кем-то предназначенных для обитания в морских глубинах.

* * *