Галобионты

Судьба жестоко обманула его и теперь профессор рыдал, положив голову на стол. Свербившая в нем мысль, что он не заслужил такого страшного обмана, лишила профессора последних сил. Ярость его иссякла. Он чувствовал себя жалким, уничтоженным и совершенно беспомощным. Любовь, по-прежнему лежавшая на полу и не подававшая признаков жизни, нисколько не интересовала Степанова. Привязанная к стулу девушка была для него чем-то вроде выброшенной тряпичной куклы. В тот момент Антону Николаевичу не пришло в голову, как прозорлив был Дзержинец, когда сказал ему, что рано или поздно он захочет выбросить девушку на помойку. Так оно и вышло. Женщина его мечты оказалась куклой, с плохо налаженным механизмом. Степанов вдруг осознал, что в жизни нет ничего горше неосуществимой мести. Стремление совершить возмездие оказалось иллюзорным. И сам себе Антон Николаевич представлялся безнадежным неудачником.

Прошло довольно долго времени, прежде чем профессор поднялся на ноги. В нем созрело решение, показавшееся панацеей от всех несчастий. Если жизнь утратила всякий смысл, но и нечего за нее цепляться. Если жизнь настолько жестока, что не дает ему возможности свести счеты с обидчиками, то единственное что ему остается, это свести счеты с самой жизнью.

Степанов уже подошел к шкафчику с препаратами и задумчиво выискивал среди многочисленных склянок наиболее верное и безболезненное средство, как с пульта охранной системы базы раздался писк. Кто-то вышел на связь с базой. Этим некто мог быть только Дзержинец. Действуя скорее автоматически, чем осознанно, Степанов подошел к пульту и медленно повернул рычажок, уже готовясь произнести привычное приветствие. Но голос, зазвучавший в динамике, мгновенно вывел Степанова из состояния глубочайшей депрессии.

– Хозяин, вы меня впустите?

Антон Николаевич не верил своим ушам: с ним говорил никто иной, как Геракл.

– Кто это? – спросил Степанов, чтобы удостовериться, что он не ослышался.

– Это я, Хозяин, Геракл.

Некоторое время опешивший профессор тупо взирал на экран.

– Откуда ты?

– Издалека, Хозяин, вы впустите меня.

– Но как ты здесь оказался?

– Я расскажу вам, как только вы меня впустите. Я устал, Хозяин, мне нужна ваша помощь.

– Значит, ты все-таки выжил, – пробормотал профессор, все еще не в силах прийти в себя от неожиданности.

– Да, но если вы меня не впустите, мне долго не протянуть.

Степанов задумался. От постигшего его потрясения профессор нежданно-негаданно превратился в фаталиста. В том, что Геракл, единственное существо, которому он доверял, появился именно в такую минуту, Антон Николаевич увидел перст провидения. И тут профессора осенила обжигающая идея.

– Геракл! – позвал он галобионта.

– Да, Хозяин, – немедленно отозвался тот.

– А Алекс… он с тобой?

– Нет, Хозяин, я прибыл один.

– Но он жив? – продолжал допытываться Степанов.

На сей раз Геракл ответил на сразу.

– Я точно не знаю, Хозяин, – неуверено проговорил он.

– Но он не погиб на южной базе, так ведь, мой друг? – с безумной надеждой спросил Антон Николаевич.

– Да, Хозяин, – ответил Геракл, интуитивно угадав настроение профессора, – он выжил так же, как и я.

– Я отключаю охранную систему и жду тебя, мой друг, – возвестил Степанов.

Следующие несколько минут тянулись для Антона Николаевича как долгие мучительные часы. Он нервно вышагивал по кабинету, прислушиваясь ко всем доносящимся до него звукам. Наконец в коридоре послушались шаги. Степанов бросился им навстречу и остановился, пораженный увиденным. Геракл похудел, осунулся, выглядел изможденным. На иссиня-бледном лице галобионта выделялись лишь большие блестящие глаза.

– Здравствуйте, Хозяин, – проговорил Геракл, подойдя к профессору, – спасибо, что не отказали мне в помощи.

– Ты совсем ослабел, мой друг, – произнес Степанов, проводя помощника в кабинет, – надо заняться тобой.

Уложив Геракла на кушетку, профессор принялся хлопотать над ним.

– Придется сделать тебе несколько инъекций.

– Думаю, что мне не помешала бы и обычная еда, – осторожно сказал Геракл, покорно принимая все манипуляции профессора.

– Сейчас, мой друг, прежде нужно тебя обследовать, – возразил Антон Николаевич, в котором снова проснулся исследователь.

Геракл безропотно подчинился.

– Признаться, никак не ожидал тебя нова увидеть, – говорил Степанов, все еще не оправившийся от удивления, – значит, и на старуху бывает проруха.

Поймав недоумевающий взгляд Геракла, Антон Николаевич пояснил:

– Полковник уверял меня, что вы оба мертвы. И я, признаться, ему поверил.

– Просто нам повезло, Хозяин.

Геракл вкратце поведал профессору обстоятельства их с Алексом спасения. Степанов слушал галобионта очень внимательно.

– Выходит, что вы обязана друг другу жизнью, – резюмировал он, когда Геракл умолк.

– Да, Хозяин, можно сказать и так.

Все услышанное профессором еще более укрепляло его в первоначальном впечатлении от встречи с «блудным сыном». Антон Николаевич был теперь уверен, что все произошло не случайно.

– Расскажи мне, что было дальше, после того, как вы покинули южную базу, – велел он, делая приготовления к последней инъекции.