Гамбит

— Совершенно верно.

Монахи синхронно поклонились:

— Рады приветствовать вас. Следуйте за нами, — и явно собрались уходить.

Юн остановил их взмахом руки:

— Я не один. Со мной телохранитель и шофёр.

Тот монах, что говорил, посмотрел на меня.

— Господин Лей Ченг?

Я поклонился.

— Вы тоже можете следовать за нами.

— Только Лей? — Юн оглянулся на машину. — А мой шофёр?

— На саммите могут присутствовать лишь два представителя от каждого клана. Ваши сопровождающие могут разместиться здесь. — Монах указал на неприветливые дома. — Это посёлок паломников.

— Ясно, — сказал я. — Машину-то пропустите?

Монахи переглянулись.

— Для людей, не имеющих сил подняться в монастырь на своих ногах, допустимы другие варианты подъёма.

Мне показалось, что в голосе монаха прозвучала снисходительность. А Юн метнул на меня яростный взгляд.

— У нас достаточно сил на то, чтобы подняться самостоятельно. Благодарю вас.

* * *

— Дурдом какой-то, — проворчал я.

Мы ползли в гору вслед за монахами. Для машин, может, и существовала другая дорога, но нам её не показали. По узкой тропе, где мы шли, не проехал бы не то что джип — мотоцикл, и тот вряд ли. Грубые, необработанные камни, которыми была выложена тропа, укладывал, должно быть, ещё сам Будда — такими старыми они выглядели. Миллионы шагов отшлифовали тропу так, что в центре её образовалась ложбина.

Тропа вилась, как и дорога, серпантином. С одной стороны — скалы с редкими островками зелени, с другой — отвесный обрыв. Тропа постоянно забирала вверх, и камни, которыми она была выложена, то и дело образовывали ступени. То невысокие, то доходящие едва ли не до пояса. Один из монахов шёл впереди нас с Юном, второй позади. То ли страховал на случай, если кто-то из нас сорвётся, то ли должен был прочитать над падающим в пропасть последнюю молитву — у этих ребят не поймёшь. Лица монахов хранили прежнее каменное выражение.

— Нахрена было гнать сюда столько народу, если на встречу допускают только двоих? — спросил я. — Совет клана ведь знал об этом?

— Знал.

— И?

Юн посмотрел с недоумением.

— Традиция.

И правда, чего это я. Там, где включаются традиции, логика бессильно бьётся в конвульсиях. «Сопровождение» — видимо, своего рода демонстрация клановой мощи, поэтому Юн так расстроился из-за того, что мы с Джианом прощёлкали заказанную заранее крутую машину, и пришлось брать то, что удалось найти. И Юна, кстати, вероятнее всего, предупредили о здешних сюрпризах — недаром у него с собой удобный рюкзак. Мне-то пришлось закинуть сумку с вещами на плечо, и она здорово мешала, что тоже не добавляло хорошего настроения.

Хоть убей, не представляю, чем заниматься в отсутствие хозяев пяти десяткам подготовленных бойцов из пяти разных кланов. Между которыми, конечно, формально — худой мир, а по факту — чёрт его знает, какие могут быть претензии друг к другу. Остаётся уповать лишь на то, что в посёлке паломников не продают алкоголь. Иначе — как-то даже думать не хочется, что за картину мы можем застать, спустившись.

С этими мыслями я остановился перед очередной каменной ступенью высотой по пояс. Дальше возвышались ещё несколько таких же, на последней нас поджидал монах-проводник. Он вспархивал на ступени неуловимыми движениями, только что стоял тут — и вот уже на камне. А мне приходилось опираться на руки, забрасывать ноги вверх… Да пошло оно всё! Надоело. Два часа ползём, если не больше.

Паук

Крылья ветра

Я взлетел над камнями и остановился рядом с монахом. Через пару секунд рядом со мной оказался Юн. Прошипел:

— Что ты делаешь?!

— Стремлюсь поскорее приблизиться к святыне, — отбарабанил заготовленный ответ я.

Юн меня, кажется, с удовольствием порвал бы на куски, но присутствие монаха заставляло сдерживаться.

— Такой… э-э-э… способ подъёма допустим? — спросил он.

Монах, похоже, и сам об этом размышлял. Впервые за те два часа, что мы топали за ним, слегка изменился в лице. Переглянулся со вторым монахом, появившимся на камне вслед за Юном.

Эге, мужики, да вы, похоже, растерялись! Видимо, до сих пор такие наглецы, как я, вблизи святыни не встречались. Никто не позволял себе использовать техники там, где полагается покорно волочить ноги, охреневая от бесконечности подъёма, но зато укрепляя дух и открывая чакры, или что уж там положено.

— Вы не паломники, — промолчав с полминуты, изрёк наконец монах.

— Верно подмечено, — согласился я.

Юн метнул на меня ещё один яростный взгляд.

— А значит, можете передвигаться, как хотите, — решил непростую дилемму монах. — Но с одним условием — не обгонять меня.

С этими словами он двинулся дальше.

— Ну и зачем ты это сделал? — Юн с укоризной повернулся ко мне.

— Затем, что люди из других кланов наверняка поднимаются по точно таким же тропам.

— И что?

— То, что если мне выпадает возможность хоть в чём-то получить преимущество — я это делаю. Мы доберёмся, во-первых, быстрее, чем другие кланы, во-вторых, без навязчивой мысли «господи, когда ж я сдохну». Спокойно осмотримся на месте, всё такое. Меня, если ты забыл, сегодня ночью снова пытались убить.