Гамбит Королевы

– Как хочешь, – ответила Дот, чувствуя, как к горлу подступил комок: они опять разлучаются, и мать уходит от нее, уходит в такое место, куда ей не попасть. – Я собиралась пригласить к нам и маленькую Мин с мужем… Он может управлять фермой.

Мать опустила глаза, и у нее прервалось дыхание.

– Но тогда ты останешься здесь одна.

– Дотти, мне и здесь хорошо. У меня здесь есть друзья. У жены твоего брата на руках шестеро, и ей моя помощь нужнее, чем тебе. А маленькая Мин пусть едет с тобой. Может, ты и из нее сделаешь леди – я возражать не стану. У них ведь двое детишек – пусть растут вместе с твоими. Подумать только, Дотти, у меня будут образованные внуки!

Дот накрыла волна нежности к матери; проглотив ком, она спросила:

– Мама, хочешь познакомиться с моим Уильямом?

– Нет, малышка. Не буду знать, что сказать ему, он ведь у тебя из благородных…

– Мама, он не такой, ты…

– Нет, Дороти, – решительно возразила мать. – Ты сама не понимаешь, как сильно ты изменилась, и давай на этом покончим.

Перед отъездом мать сунула Дот сверток с атласом и велела:

– Отдай его маленькой Мин. Ей от него будет больше проку, чем мне, если она поедет в Девон.

– Может быть, тогда возьмешь вот это? – Дот с трудом отвязала кошелек с пояса и протянула его матери.

Некоторое время кошелек находился между ними; потом мать и дочь дружно рассмеялись.

– От этого не откажусь, – сказала мама.

– Ты не думай, у меня еще есть, – успокоила мать Дот. – Я позабочусь, чтобы ты ни в чем не знала нужды.

Барка пристала к небольшой пристани. Все вышли и последовали за Сеймуром, который широким шагом шел вперед, ведя Катерину за руку. Скоро они подошли к часовне; Дот не успела удивиться, когда Сеймур объявил, что они станут свидетелями их с Катериной венчания. И прежде чем Дот могла что-либо сообразить, словно ниоткуда появился священник.

– А! Вот и счастливая чета, – сказал он, широко улыбаясь, раскрывая приветственные объятия и ведя их в часовню, где пахло сыростью.

Он завел речь о святости брака, о том, как важно воспитывать детей в новой вере, но Сеймур перебил его:

– Давайте поскорее покончим с этим.

Катерина почти не замечала, как сыро в часовне. Краем глаза она видела, как Томас передал священнику мешок с монетами. Он платил за молчание и за быстроту. Она невольно вспомнила свою предыдущую свадьбу: тщательно отобранных знатных гостей, великолепный пир, развлечения, танцы. Она рада теперешней простоте и рада, что ее свидетелями стали милая Дот и Уильям Сэвидж. Ей, конечно, хотелось пригласить на свадьбу брата и сестру, но Томас настоял, чтобы они обвенчались тихо. Он так и не спросил разрешения ни у короля, ни у совета, ни у родного брата.

Катерина на некоторое время забыла обо всем. Она любовалась своим женихом, который приносил брачные обеты.

Где-то наверху, под деревянным потолком, гнездились ласточки; время от времени они влетали в окна. Ее забавляло, что она, вдовствующая королева Англии, выходит замуж в часовне, где в окнах нет стекол. Одна алтарная свеча догорела и погасла.

– …в болезни и здравии, – повторяет она, – в радости и в горе…

Она невольно вспоминала, как Мег перед ее свадьбой с Генрихом, по наущению Кэт Брэндон, читала «Батскую ткачиху». Как они тогда смеялись! Теперь она, почти как та самая ткачиха, трижды вдовела и выходит замуж в четвертый раз.

Интересно, что обо всем этом думает Бог?

– …Пока смерть не разлучит нас. – Как будто время пошло вспять и она не выходила за Генриха Восьмого. – Даю тебе слово.

Сеймур сжал ей руку, склонился к ней, обнял, раздвинул губы языком. Катерина зажмурилась. От счастья кружилась голова. Она лишь успела подумать: наверное, сейчас священник не знает, куда девать глаза, и делает вид, будто прибирает в алтаре.

Новобрачные вышли из часовни и снова сели на барку; Катерина была как во сне. Они снова плыли вверх по реке, хотя начинался прилив. День погожий, на поверхности воды плясали солнечные зайчики, у берега проплывала флотилия лебедей. Молодой муж привлек ее к себе. Он не сводил с нее нежного взгляда, поцеловал ее в лоб.

– Я счастливейший из смертных, – прошептал он, и Катерина блаженно улыбнулась.

– Так ты скажешь королю? – спросила она.

– Милая, не волнуйся. Я со всем разберусь. Все будет хорошо. Я получу разрешение, а потом признаюсь, что дело уже сделано.

Интересно, как молодой король отнесется к тому, что они уже поженились? Катерине не по себе: ведь она стала соучастницей обмана. Кроме того, непонятно, как поведет себя брат Томаса. Но любовь заставляет ее забыть обо всем. Кроме того, это такой незначительный грех по сравнению с тем, что она готова была сделать с отцом нынешнего короля, если бы не вмешательство Хьюика!

– Теперь ты моя, – сказал Томас. – И я буду о тебе заботиться.

Она почувствовала, как тяжело его рука легла ей на плечо. Молодой король ни за что не допустит, чтобы его мачеху и любимого дядю обвинили в государственной измене!

– Да, Томас, ты позаботишься обо мне, – с трудом произнесла она.