Гамбит Королевы

– Конечно, позабочусь, милая. Я буду жить ради тебя. Я все улажу с королем и советом, я верну твои драгоценности, и я… – он крепче сжал ей плечо, – подарю тебе ребенка.

Она глубоко вздохнула, и все ее тревоги улетучились. Он защитит ее! Она так привыкла к страху, она забыла, как жить без него.

Сеймур-Плейс, Лондон, июль 1547 г.

Накануне приехала новая воспитанница Сеймура, леди Джейн Грей. Она практически принцесса, и Елизавета, которая приходится ей кузиной, настороженно присматривалась к ней – словно кошка, которая готовится схватить мышь.

Джейн Грей была худенькая и невысокая, с лебединой шеей. Она не похожа на других десятилетних девочек, пухлых и розовощеких, с которых еще не сошел детский жирок. Она вся как будто состоит из углов, острых локтей, торчащих ключиц. Из-за нервных рук и широко расставленных глаз она напоминала Дот птицу. Глаза у Джейн такие светлые, что на солнце кажутся белыми. Она не удивилась бы, если бы оказалось, что под чепцом у девочки перья, а не волосы.

Поползли слухи о том, что Джейн прочат в жены королю Эдуарду. Говорят, Сеймур заплатил целое состояние, чтобы девочку отдали ему под опеку; если ему удастся выдать ее за короля, все лавры достанутся ему. Всякий раз, как при Елизавете заходила речь о будущей свадьбе, она громко фыркала, словно старая тетка. Джейн Грей, как и она, получила хорошее образование. Возможно, она даже знала больше, чем кузина. Однажды Дот слышала, как Катерина хвалила ее, когда Джейн прочла стихотворение по-гречески. Точнее, Дот сама решила, что это стихи, а потом Елизавета презрительно процедила:

– Значит, она знает греческий, вот как?

Теперь Джейн сидела рядом с Уильямом за спинетом и играла первую партию. Пьеса сложная; Джейн спотыкалась на одном и том же месте, но не сдавалась.

– Да, вот так, молодец! – хвалил ее Уильям, когда она в первый раз добралась до конца без запинки, и лицо девочки расплылось в такой непосредственной, искренней улыбке, что Дот невольно улыбнулась тоже.

Пока все разделяли детскую радость Джейн, Дот вдруг поняла, как редко улыбается Елизавета, а если и улыбается, то осмотрительно, словно ее улыбки драгоценны, как бриллианты, и нельзя тратить их впустую. Может быть, Елизавета разучилась веселиться после того, как ее матери отрубили голову. Дот неожиданно посочувствовала девочке и сама себе удивилась.

Дот сидела наискосок от спинета; у ее ног трехлетний племянник Катерины играл с деревянными бусами. Ей поручили заботу о Неде, который приехал к ним на несколько месяцев. Такая работа для благородных дам, и она теперь стала дамой, хотя ей до сих пор в это не верится. Она вышивает воротник для Катерины: крошечные красные цветочки, в середине каждого жемчужина. В окна льется яркий свет; на полу лежат цветные ромбы. Дот покосилась на камин: его не мешало бы вымести. Она с трудом удержалась, чтобы не взять метлу и не подмести как следует. Она еще не привыкла к новой жизни. Раньше она была невидимкой, которая выметала золу из камина, выбивала ковры. Иногда она не то чтобы скучает по прошлой жизни, нет… Она скучает по тому, что постоянно что-то делала. Для нее в доме всегда находилась работа. Иногда она скучает по своим прежним делам. Благодаря им она оставалась сильной и крепкой, ведь ей с утра до ночи приходилось таскать тяжести, нагибаться, бегать вверх и вниз по лестнице, мыть полы, подметать, заправлять постели, складывать платья. Работа оживляла ее. Теперь она дворянка; ей положено вышивать, читать, играть в карты, читать стихи. Такие дела оказывали на нее прямо противоположное дейст вие. Ей недоставало физической работы. Хотя ей поручили присматривать за маленьким Недом, его одежду стирала специальная горничная, она же убирала за ним, а еще одна его кормила. Дот же должна просто занимать его, учить молитвам и бранить, если он плохо себя ведет, что случается редко.

Вот что значит быть женщиной в том мире, куда она вознеслась! Нужно сидеть тихо, молча, быть опрятной и красивой, во всяком случае на публике. Молодые девушки каждый день берут уроки танцев у настоящего итальянского маэстро. Он обращается с ними властно. Мэри Оделл, новенькая, немного неуклюжа, правда, танцует она неплохо. Но до Елизаветы ей далеко. Она старается быть лучшей во всем. Дот боится насмешек, поэтому не учится танцевать, а просто смотрит на девушек из угла. Рядом с ней обычно сидит Лиззи Тируит – по ее словам, она свое уже оттанцевала.

Внизу, в саду беседовали Катерина и Сеймур. Дот слышала их в открытое окно. Она рада, что их брак перестал быть тайной. Слухи о нем распространились быстро, хотя ни она, ни Уильям никому ничего не говорили. Наверное, няня Елизаветы мистрис Астли заметила, как Сеймур является к ним по ночам. Мистрис Астли – старая сплетница; она остановила Дот возле кухни, когда после свадьбы не прошло и недели.

– Дороти Сэвидж, расскажите-ка о новом павлине королевы, – сказала она, делая непристойный жест рукой.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – ответила Дот и отвернулась, но Астли перегородила ей дорогу и не дала пройти.