Гамбит Королевы

Оставшись одна в гардеробной, Дот приколола ее к своему корсажу. Правда, на ней брошь выглядела совсем не к месту – как лилия среди лютиков; к тому же, снимая ее, Дот уколола палец и запачкала кровью свой белый чепец. Королева читала вслух стихи Елизаветы и вздыхала, словно перед ней письмо от любовника.

Правда, Елизавета очень красиво пишет. Дот видела листочек со стихами накануне – его оставили в классе. Пусть она не умеет читать, но может оценить красивые, ровные буквы, которые вывела Елизавета. Ее немного жаль, ведь родной отец считает ее незаконнорожденной, а ее мать, Боллейн, вообще объявили шестипалой ведьмой; ее казнили за страшные преступления. Да, Дот в самом деле жалела Елизавету, сосланную в захолустный замок Ашридж. А ведь она по праву должна жить во дворце, окруженная придворными, – и, конечно, быть рядом со своим отцом. Правда, в глубине души Дот думала: будь у нее такой страшный отец, как король, она предпочла бы находиться в любом другом месте, даже в мрачном сером замке вроде Ашриджа, чем под его взглядом, от которого дрожат даже великие полководцы.

Когда Мег вернулась из Ашриджа, живо описала большой парк с извилистыми тропинками, огромные сырые комнаты, где они все время жались к дымящим каминам – поэтому их платья пропахли дымом, – холодные коридоры, в которых гуляют сквозняки, и высокие каменные своды. Под потолками там живут летучие мыши, которые кружат и пищат по ночам. Мег, обычно не болтливая, все время рассказывала о ней – Елизавета то, Елизавета се. Дот не возражала; приятно, когда Мег, пусть и ненадолго, забывала о прошлом и становилась обычной девушкой. Но несколько недель назад Елизавета приехала ко двору, и все переменилось.

– А это еще что такое? – небрежно спросила она в день своего прибытия, взмахнув белой рукой и указывая на Дот. Она даже голос не удосужилась понизить.

Мег объяснила, что Дот – верная служанка королевы, что она нянчила саму Мег и что они все вместе приехали из Снейпа. Елизавета фыркнула:

– Как королева терпит, что за ней ходит такая неотесанная девица? Ты видела, какие у нее ручищи?

Но не это самое плохое. Дот знает свое место. И с какой стати принцессе… ведь Елизавета – принцесса, пусть даже всем запрещено ее так называть… с какой стати принцессе вообще ее замечать? Нет, хуже всего, что леди Елизавета, с ее ученостью и знатностью, словно окутала Мег своей паутиной. Они вместе читали книги, учили уроки, спали в одной постели, гуляли в дворцовом парке и катались верхом по дорожкам.

От Елизаветы только и жди неприятностей; это написано у нее на лице. Елизавета не думает ни о ком, кроме себя и, пожалуй, королевы… к королеве она искренне привязана. Как-то Дот заметила, как Елизавета украдкой пнула Крепыша, когда королева отвернулась. Она всех ревнует к мачехе, даже пса. Ей нужна мать. Правда, у нее есть няня, госпожа Астли. Она еще хуже, чем сама Елизавета; еще больше задирает нос перед Дот. Дот все больше ненавидит Елизавету. Даже ее стихами она уже не восхищается. Подумаешь, царапает какие-то стихи, над которыми все охают и ахают. А она не умеет даже читать. Зато у нее есть Уильям Сэвидж. По-настоящему, конечно, Уильям не «у нее». Он лишь в ее мечтах. Наяву она для него лишь посредница, которая носит королеве запрещенные книги. Когда Дот думала об этом, на ее сердце словно ложился тяжелый камень.

Две девушки сели у окна недалеко от того места, где на коленях стоит Дот и протирает мокрой тряпкой плинтусы.

– Что бы ты выбрала, – спросила Елизавета, – уметь летать или быть невидимой?

Дот едва успела прикусить язык, так ей хотелось крикнуть: это наша игра, эту игру придумала я!

– Быть невидимой, – ответила Мег.

– Ты и так очень искусно умеешь притворяться невидимкой, Мег Невилл! А я бы предпочла летать. Представь, как прекрасно взмыть над деревьями, над облаками. Можно смотреть на все сверху вниз, как Бог. – Помолчав, Елизавета продолжила: – Зато невидимка может шпионить за Робертом Дадли. Ведь тебя за него хотят выдать замуж?

– Не знаю, – ответила Мег.

Дот ничего об этом не слышала, но часто видела во дворце Роберта Дадли с его мамашей; иногда они заходили в покои королевы. Роберт Дадли совсем мальчишка, он на несколько лет моложе Мег. Похож на щенка… пусть и симпатичного, но, на вкус Дот, ему недостает щегольства.

– По-моему, он не совсем урод, – заметила Елизавета. – Но ты за него не выйдешь. – Она наклонилась к Мег и что-то зашептала ей на ухо.

Мег с отвращением отвернулась:

– Какой ужас!

Катерина глубоко вздохнула и вошла в зал совета. Все умолкли.

Райзли, как всегда угодливый, вскочил со скамьи и выдвинул для нее кресло.

– Я буду стоять, – сказала она.

Ни разу она еще не садилась на встрече совета. С высоты своего роста она не чувствовала себя маленькой девочкой перед толпой взрослых мужчин. На ней платье зеленого, тюдоровского, цвета. Члены Тайного совета не должны забывать, чья она жена. К сожалению, тяжелая парча не совсем подходит для душного августовского дня.

Райзли опустился на одно колено и, взяв ее руку, быстро поцеловал в тыльную сторону ладони.