Гамбит Королевы

Голова у Катерины пошла кругом. Ее текст напечатан черным по белому. Слушая, как сестрица Анна читает следующий отрывок, она улыбалась. Она думала о том, что ей по-своему, скромно и непритязательно, удалось избежать забвения. Мег она оплакивала так, словно девушка была ее родной дочерью. Книга стала ее спасением. И она тоже в некотором смысле ее дитя. Правда, замысел зрел у нее в голове, а не в чреве, но Катерина знает: книга переживет ее, останется в веках. Она ежедневно спрашивала у Бога, почему, после двух лет брака, он не благословил ее ребенком. Все – и заносчивая Анна Стэнхоуп, и ее сестра Анна, и даже несносная Джейн Райзли – все они рожают детей одного за другим, но только не она. Джейн Райзли не так давно потеряла сына и была вне себя от горя; она несколько недель проплакала, ничего не ела. Катерину осаждали воспоминания о ее мертвом сыне и о том, как глубоко ей пришлось запрятать свое горе, чтобы оно никогда не вспоминалось. Она выражала Джейн свое сочувствие. У Джейн уже есть дети, дочери рождаются одна за другой; она почти всегда ждет ребенка. Катерина написала ей, напоминая, что ее мальчик благословен, ведь его призвал к себе Господь. Бедному малышу не пришлось страдать, испытать земное существование. Написав письмо, Катерина тут же пожалела о нем и бранила себя за черст вость. Она и в самом деле зашла слишком далеко; Райзли пожаловался королю.

– Господь призвал ребенка на небо, разве это не благословение? – сухо заметила Катерина, когда король упомянул при ней о недовольстве Райзли.

– Ты права, Катерина, как всегда права, но ты задела Райзли. Он наш лорд-канцлер, и мы не хотим его обижать. Извинись перед его женой.

Она проглотила обиду, но не сумела заставить себя извиниться как следует. Зато она скрепя сердце как-то вечером пригласила Джейн Райзли сесть рядом с собой во время представления. Джейн лучилась радостью, возбужденно суетилась: она сидит рядом с самой королевой, выставив всем напоказ округлившийся живот. Вскоре после этого она родила еще одного сына. Но несмотря на то что она обращалась с женой Райзли подчеркнуто любезно, Катерина все чаще замечала на себе взгляды Райзли, которые как будто пронзали ее насквозь. Генрих сделал его лордом-канцлером, и он, похоже, считал себя неуязвимым. Забыл, что лорд-канцлерами были Кромвель и Томас Мор тоже… И что же с ними стало?

Неприязнь к ней Райзли, неприязнь к ее воззрениям была очень ощутима, хотя лорд-канцлер старался скрывать свои чувства. Катерина чувствовала, как он следит за ней, ждет, когда она допустит оплошность. У нее нет сына; вот серьезная брешь в ее броне. У нее нет влиятельных родственников, которые могли бы заступиться за нее. Еще одна брешь. Пройдет немного времени, и королю под нос подсунут очередную красотку и предложат ему родить сына от нее. Правда, король по-прежнему относится к ней с нежностью.

Но сейчас король в Портсмуте; он возглавил военную кампанию против французского флота. Те задумали напасть на южное побережье. В письмах Генрих рассказывал о своих галеонах; по его словам, они гораздо больше, чем французские, и лучше оснащены. Она не знала, что лучше: когда Генрих в отъезде и ему не показывают красоток брачного возраста или когда он с ней рядом и защищает ее от хищников-католиков. Когда король рядом, у нее хотя бы есть надежда на ребенка.

Анна листала страницы в поисках подходящего отрывка. Катерина заметила, что Дот перестала подметать и остановилась, полуобернувшись к ним, слушая, о чем они говорят.

– Дот, – сказала Катерина, – хочешь взглянуть?

Дот кивнула и неуклюже присела. Перед тем как взять книгу, она вытерла руки о фартук и взяла ее бережно, как новорожденного младенца. Она открыла первую страницу и пробежала пальцем по строчкам.

– «Молитвы и размышления», – шепотом прочитала она. Она дошла до того места, где сказано: «Добродетельной принцессой Катериной, королевой Англии, Франции и Ирландии».

– Дот! – Катерина была изумлена. – С каких пор ты умеешь читать?

На лице Дот появилось странное выражение. Запинаясь, она, словно оправдываясь, произнесла:

– Да я не очень умею, – и густо покраснела. – Так, мадам, подхватываю одно слово здесь, другое там.

– Ты умная девушка, Дот. Жаль, что ты родилась не в благородной семье и не получила должного образования. – Катерина вдруг поняла: Дот, наверное, скучает по Мег так же, как и она. Ведь с тех пор, как умерла Мег, больше никто не читает ей вслух.

– Елизавета прекрасно образована, – заметила Кэт Брэндон. – Нравится ли ей новый наставник?

– Да, нравится; его фамилия Гриндал, – ответила Катерина. Гриндала она выбрала не только за проницательность и сочувствие реформам, но и за мягкосердечие. Она никогда не была сторонницей того, что знания следует вколачивать в учеников.

– Елизавета даже слишком умна, – сказала сестрица Анна.

Тут в комнату без предупреждения ворвался Хьюик.

– Хьюик, смотрите! – воскликнула Катерина. – Только что вышла моя книга! – Она протянула ему книгу, но он ее словно не замечает. Лицо у него пепельного цвета. – В чем дело, Хьюик?