Гамбит некроманта

— Стоять! — отогнав раздражение вместе с глухой тоской от настойчиво бьющегося где-то внутри ощущения тщетности всех предпринимаемых действий, Некр возложил ногу на ногу и демонстративно отвернулся от монитора, на котором рассматривал и оценивал степень разрушений, которым подверглось здание центра после выплеска. Ничего фатального, но нужно время, чтобы все восстановить и подновить защитные контуры. Средств это потребует немалых, но когда Гильдию волновали подобные мелочи?

— Стою, — вздохнул Дерк. — Это тебе прилечь не мешало бы.

— Как обычно: ничего хорошего? — игнорируя его замечание, поинтересовался Некр.

— Иначе не побеспокоил бы, — застывший в дверях, словно так и не решивший ретироваться ли ему или все же продолжать беспокоить непосредственное начальство, Дерк развел руками и скривился, словно ему снова пришлось пить кровь, изображая кровопийцу. Был у него интересный опыт в позапрошлом веке: один не в меру мстительный дух принялся истреблять всех, имевших непосредственные контакты с кровью. Может, возомнил себя охотником на вампиров, а может, и являлся одним из них в прошлой — человеческой — жизни, начитавшись всяческих глупых книжек (вряд ли он действительно встречал сверха в изнеможенном состоянии).

В зону риска попали хирурги и множество безвинных людей. Дерк решил выступить в роли приманки-обманки. Ведь самый простой способ найти в огромном городе бестелесного маньяка — принять облик его жертвы. Вот только больно отвратный в смысле гастрономическом, а доводить себя до высшей степени истощения, добиваясь того, чтобы клыки прорезались сами, Дерк, разумеется, не стал.

Организм сверха во много раз крепче людского, у некроманта — тем паче, но какую-то заразу в процессе своих детективных изысканий Дерк все же подцепил и долго лечился. До того дела он любил бифштексы прожарки экстра-ре (если говорить современным языком), после — не терпел даже упоминания о них и лет десять придерживался сугубо вегетарианской диеты пока не пришел в психологическую норму и восстановил кишечник полностью.

— И почему?.. Снова библиотекарь?

Дерк раздраженно мотнул головой:

— Кое-кому не стоит торговые центры на старых захоронениях возводить, — прошипел он. Свет в коридоре был много ярче, чем в кабинете Некра, и создавалась иллюзия, будто голову Дерка окружает золотой ореол. Красиво. Учитывая внешность — хоть сейчас на полотно и в Лувр.

«Какую-нибудь красотку бы сюда с мольбертом и кистями», — подумал Некр. Впрочем, Дерк, и при человеческой жизни обладавший поразительной мужской привлекательностью, был и избалован женским вниманием, и разборчив до отвращения. Позировать отказался бы наотрез. Даже красотке.

— Значит, библиотекарь.

Дерк недобро нахмурился.

— Ты достаточно хорошо запугал этого кое-кого в прошлый раз. По собственной воле он не посмел бы устраивать строек без согласования с нами, — сказал Некр.

— Люди плохо усваивают уроки, ты ведь знаешь.

Он знал. И все же… Все же библиотекарь тянул силу из всего, о чем узнавал, а узнавал до удивления о многом. А еще — обладал проклятым даром убеждения, который, конечно, ослабевал по мере накопления магических сил, но не столь быстро, как хотелось бы.

— Но я проверю, — пообещал Дерк.

— Будь так любезен.

— Аппетиты Жруна воистину огромны.

Жрун — мелкая нечисть-паразит, тянущая из людей жизненные силы — эдакая лярва. В особенно запущенных случаях способна выпить насмерть, но обычно до этого не доходит. Обычно витает в местах скоплений людей (особенно любит мегаполисы) и, как говорится, клюет на всевозможные пороки. Орден просил по возможности избавлять людей от этой напасти, однако Некр не собирался оказывать рыцарям подобных услуг. Этих повернутых на безопасности человечества природных магов волновал сам факт паразитизма, а то, что лярвы, отбирая излишек эмоций, приводили людей к относительной норме — нет.

К чиновнику из городской мэрии, которого упоминал Дерк, пришлось подсаживать потустороннее существо намеренно, чтобы хоть как-то усмиряло его страсть к наживе. Уж слишком он мешал, раскапывая захоронения, выдавая разрешения на точечную застройку и постоянно заменяя асфальт плиткой. Асфальт, благодаря которому Москва все еще стояла там, где ее основали, а не провалилась в какой-нибудь разлом!

Являясь ярым материалистом (что вовсе не мешало ему на каждый церковный праздник таскаться в храм Христа Спасителя, словно на собственную работу) ни в какие проявления потустороннего он не верил. Зато проникся небольшими демонстрациями, устроенными для него Дерком. Правда, принял того то ли за экстрасенса, то ли за сильного гипнотизера. Постепенно прозвание Жруном приклеилось к нему накрепко.

— Можно подумать, он мало зарабатывает на мощении улиц никому не нужной плиткой. И себя, и любовницу обеспечил на триста лет вперед.

— Жруну, по-моему, не стоило вообще рождаться на этот свет, — мрачно констатировал Дерк. — Мне казалось, последнего нашего разговора и разъяснений должно хватить. Увы, ошибся. Существует такая порода людей: вроде все есть, а они гребут и остановиться никак не могут.