Гамбургский симпатяга. Живые стеклышки калейдоскопа

А что такого? Посидели бы часок в уютном деревенском пабе, попили бодрящего лагера, светлого пива. Поели бы их омерзительной (сухой, как саксаул) трески с картошкой-фри. Она бы меня завербовала. Или я бы ее… Но негр высовывался из машины и, свирепо вращая белками глаз, затягивал свою спутницу в недра автомобиля. Наверное, он был старше званием. Однажды я увидел, как она загорала. Я брал интервью у двух русских парней на пшеничном поле. Парни работали по найму у английского фермера и установили рекорд по скорости уборки хлеба. Их рекорд приехали фиксировать специально обученные люди из Книги рекордов Гиннесса. Наш главный редактор Владислав Александрович Фронин был большим мастером находить такие сюжеты. Я должен был пересечь полстраны, написать репортаж и в тот же день передать в газету. Мои наблюдатели-агенты узнали об однодневном маршруте из нотификации. Не ехать же им два раза за день в одну и ту же тьмутаракань. День был очень солнечным, и они решили позагорать на краю поля. Женщина загорала топлес. Она посматривала в мою сторону. Я одним ухом слушал победные рассказы трактористов и их хозяина-фермера. И одним же глазом наблюдал за женщиной. Негр укрылся где-то в кустах. Зачем негру загорать? Красавица поворачивалась и так, и этак… Трактористы тоже обратили внимание. Ну, русские же! К тому же трактористы. «Первым делом, первым делом – самолеты…» Негров тогда все еще называли неграми. Повторяю, потому что редакторы, в раже победившей политкорректности, начнут править слово «негр» на – «афроангличанин». И посмотрите, какой текст получится. Афроангличанин пошел загорать в кусты… Афроангличанин потянул женщину в машину… Чушь ведь несусветная! Молодая женщина выглядела… Ого! У нее была чистая четверка