Гамбургский симпатяга. Живые стеклышки калейдоскопа

– Мой дед был конюший!

Второй возражал:

– Да конюхом он был! Хвосты крутил кобылам. И в стойлах говно чистил.

И они мутузили друг друга кулаками со сбитыми костяшками. Под ногтями у обоих ободки грязи.

На ужины в старом замке (Норфолк – церемониальное графство на востоке Англии) все должны были приходить в галстуках. Во главе стола сидела девяностолетняя бабушка моего знакомца. Если что-то было не так, она сверкала глазами из-под мохнатых бровей в сторону нарушителя этикета. Перед хозяйкой на большой тарелке лежали две оливки и кусочек сыра. Еще веточка какой-то зеленюшки. Нарушителя отправляли из-за стола, и вскоре он появлялся с шарфом, повязанным вместо галстука. Бабка закрывала глаза и начинала клевать носом. До очередного нарушения. То неправильно подали запеканку, национальное английское блюдо – обыкновенное пюре с фаршем, достаточно вкусное. То не соблюли очередность в произношении тостов. Или не подлили бабушке вовремя красного вина. Ее бокал постоянно пополнялся. За процедурой долива должен был следить внук. Джеймс, вот как звали моего знакомца. Но не Бонд. Просто Джеймс. Сегодня он стал одним из самых авторитетных в мире экспертов по русской живописи. Еще одна деталь. Крестным отцом Джеймса был друг деда – президент отделения «Сотбис» в Нью-Йорке. Джеймс с ним много общался в детстве. Право, не знаю, как обстоят у Джеймса сейчас дела с российскими экскурсоводками. Давно не виделись. Но сам Джеймс процветает. Очень много сообщений про продажи русской живописи начала прошлого века. Последний раз на 50 миллионов фунтов стерлингов. Галерея Джеймса в распродажах на первом месте.

Мы решили с Джеймсом пойти на взморье. Собирать ракушки по отливу. Графство Норфолк с востока омывается Северным морем и заливом Уош. Раздался звонок из эмиграционной полиции: «Ваш русский гость не имеет права посещать бухту. В его нотификации указаны другие остановки. Если он появится в бухте, возле секретной морской базы, мы будем обязаны его задержать!» Нотификация – заранее утвержденный МИДом маршрут поездки русских корреспондентов по Англии. Не знаю, приходилось ли утверждать такие нотификации корреспондентам других стран. Болгары точно утверждали. В поездках по стране за мной всегда следовала одна и та же машина. Я быстро ее вычислил, потому что за рулем сидела эффектная молодая женщина. Англичанки редко бывают красивыми. Симпатичными – да. Они, как породистые лошади, все на одно лицо. Не хочется обижать благородных англичанок. И называть их лица лошадиными. У лошадей, как и у волков, морды. Есть теория вырождения островных наций. Англия, напоминаю, остров. Лично я в теорию вырождения не верю. Ведь толерантность уже коснулась меня одним крылом. В свое оправдание замечу: зато англичанки отличаются изящными фигурами. Толстух-англичанок я почти что и не встречал. Не то что в Америке. Там на каждом шагу персонаж с картин Рубенса. Или героиня Рабле, на ходу закусывающая гамбургером. И ни тени сомнения в своей обаятельности. Попутно хочу отметить, что толстухи бывают подвижными. Очень подвижными! Как ртуть.

Водитель машины была похожа на скандинавку. А может, на славянку. Грива соломенных волос по плечам. Издалека ведь не все видно. Ее сопровождал неулыбчивый афро-англичанин. А может, он был из Туниса или Алжира, бывших колоний. Мои согдядатаи, наверное, служили в эмиграционной полиции. Или были агентами спецслужб? Они быстро поняли, что я их тоже вычислил. «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть – не оглянулся ли я…» Песня нелегалов. Навигаторов в машинах еще не было, ездили по картам. Я часто путался, потому что у меня врожденный географический дебилизм. Останавливался на развилках и перекрестках, чтобы сличить указатели с картой. Они сигналили мне фарами. Или бибикали. Женщина выходила из машины и рукой показывали нужное направление. Я кричал: «Тут неподалеку отличный паб! Приглашаю тебя выпить на брудершафт!» Женщина смеялась. Мне кажется, она сомневалась. А может, тоже хотела пива. В жаркий день пива хочется всегда. Или она начиталась в секретных досье, каким хитрым и стремительным бывает мой лирический герой?