Гамельнский Крысолов

-То, что ты жила в Безмирье, не делает тебя экспертом во всей встречающейся в мире магии. И, тем более, гипноза.

-Я тоже этого не чувствую, - покачал головой Иероним, - Но меня мучает бессонница, постоянно крутится какая-то мысль в голове, ускользающая, стоит мне попытаться ее... вспомнить, или осознать, - альбинос пожал плечами и сунул руки в карманы.

Иерониму явно было сложно подобрать правильные слова для описания этого ощущения - ускользающей мысли, сбегающей, похожей на просыпающийся сквозь пальцы песок. Порой Виктор пытался представить себе, насколько упорядоченной была информация в голове у альбиноса, напоминала ли она картотеку или огромную базу данных; и как быстро он находил причинно-следственные связи в своем поведении, вспоминал что-то важное и нужное. Наверное, неспособность восстановить что-то в памяти для него всё равно, что ночной кошмар.

-Да, и я порой мучаюсь таким... полусном, - Виктор прикрыл рот шарфом и прокашлялся, - Еще мне стало гораздо хуже в этом городе, будто Болезнь не два года развивается, а лет пять, как минимум...

-Может, это из-за Юноны? - Грейс зябко поежилась, и Виктор осторожно ее обнял. Он не чувствовал в ее словах ни ревности, ни зависти, скорее просто волнение. - Ну, ты же помнишь, что тебе нельзя заниматься тем, что тебе не предписано и...

-Нет, просто я подсознательно сопротивляюсь внешнему воздействию, или как ты там выразилась. Тратится больше сил, становится хуже... - Гадатель потер лоб, - Боюсь представить, что было бы, если бы мы не нашли комнату в планетарии.

Он боялся озвучивать Грейс то, о чем думал: что не прячься он в отцовском кабинете, он, скорее всего, уже бы погиб, практически сгорел за пару дней. Видимо, благодаря защитным рунам на дверном косяке, которые Учитель, наверняка, нарисовал, спасаясь от кого-то. Только поэтому, сидя в планетарии, Виктор чувствовал себя лучше, а не наоборот. Он не ошибался раньше, считая, что здесь он укрыт от Всевышних, которые обязательно наказали бы его за такие дерзкие побеги в другой мир. И именно в планетарии он был спрятан от кого-то, кто хотел ему помешать. Например, от Джека.

Гадатель отпустил Грейс, виновато улыбнувшись, и коснулся рукой одного из деревьев, утонул пальцами в пушистом мокром мхе и покачал головой. Безмирье, пусть и иллюзией, все же казалось настолько реальным, что постепенно Виктору становилось до зубовного скрежета больно - он будто каменел изнутри, и каждое движение давалось с трудом.

-Неожиданно это все прозвучит, но я бы предпочел дальнейшее обсуждение провести где-нибудь, где тепло, - он развернулся и пошел к воротам, прислушиваясь к своим шагам, но почти не замечая, как чавканье грязи и болотной жижи сменяется хрустом снега.

Глава 28. Спрятанная дудочка.

Они спрятались от мороза в ближайшей кондитерской: несколько небольших белых столиков со стульями, витрина с разнообразными пирожными и один единственный человек на все помещение - продавец. Виктор обхватил руками кружку со свежим латте и посмотрел на Грейс исподлобья. На его вкус молоко оказалось слишком жирным, но Гадателю, к его собственному удивлению, стало теплее и лучше - горло обволокло что-то согревающее, не дающее холоду затруднить дыхание.

Ворон тихо клевал хлебные крошки из небольшой плошечки. Виктору пришлось почти умолять, чтобы ему позволили войти с птицей, и доплатить, чтобы ему дали какую-нибудь посуду и кусок хлеба.

Грейс нервно кусала губы, теребила пуговицу на пальто, то и дело открывала рот, собираясь что-то сказать, и тут же обрывала себя, так, в итоге, и не заговорив. Иероним не смотрел ни на Гадателя, ни на девушку, только вниз, на стол, изучая вырезанные на нем узоры, будто ища какие-то ответы или предсказания перипетий судьбы.

-Грейс, если тебе есть, что сказать, говори сейчас, прекрати изображать рыбку, - наконец не выдержал Виктор.

-Ладно-ладно, - Грейс взяла с его блюдца пакетик с сахаром и принялась вертеть его в руках, пересыпая из угла в угол, - Если здесь есть эти ворота, то как так вышло, что я не нашла их, пока... спала?

Виктор задумчиво почесал кончик носа.

-Стыдно признаться, но такой вопрос у меня даже не возникал... - он подпер рукой подбородок и стал думать вслух. Теплое молоко помогло ему расслабиться настолько хорошо, что Гадатель был готов размышлять, не закашлявшись, еще как минимум час. - Возможно, дело именно в шестеренках? Механизм выглядит неполным и сломанным, так, может, его и сломали намеренно?

-Твой отец? - предположил Иероним. Виктор покачал головой.

-Скорее всего, это случилось намного раньше, просто Учитель не стал даже пытаться их чинить. Пусть лучше здесь будет иллюзия, чем кто-то, случайно заблудившись и оказавшись носителем искорок магии, окажется в Безмирье.

-Но таким образом он перекрывает выход и тем, кто застрял в Безмирье... - возразила Грейс. Гадатель испытал укол сожаления, и, устыженный, не смог заставить себя посмотреть на любимую девушку. Он опустил взор, рассматривая почти незаметную жирную пленку на молоке, и ответил: