Гамиани, или Две ночи сладострастия

В этот момент я напоминал себе разъяренного самца, мучимого похотью, жаждущего удовлетворения, но обреченного лишь пожирать глазами самку через решетку своей клетки и бессильного преодолеть эту преграду. В тупом оцепенении я смотрел из своего убежища на безумствующих женщин, и страстное желание мучило меня, с каждым мгновением оно все глубже поражало мою кровь и мозг. Мне казалось, что мои нервы, натянутые до предела; вот-вот порвутся. Прерывисто и гулко билось сердце. Я дышал, судорожно открыв рот, часто и жадно, будто испытывал недостаток воздуха. Рассудок стремительно покидал меня. Обезумев, я зажал в кулак символ своей мужской силы и бешено тер его между судорожно сжатых пальцев, пока он, затрепетав, не исторг пульсирующую струю огненной жидкости. Я не испытал никакого наслаждения. Я был разбит и опустошен. Веки мои отяжелели, голова, будто налитая свинцом, безвольно поникла на грудь. Мне хотелось закрыть глаза и забыться, но жадное любопытство заставило меня подняться и вновь занять наблюдательный пункт, который я так бесславно покинул.

Из-за стены до меня доносились страстные вздохи и стоны. Но то, что я увидел, позволило дьяволу вновь обуять меня. Руки бессознательно потянулись к моему безжизненному приапу, стараясь вернуть ему его утраченные силы. Я был смятен и раздавлен. Мои трибады сплелись бедрами и бешено терлись друг о друга. Они предавались этому занятию с таким рвением и с такой силой сжимали друг друга в объятиях, которую может дать женщине только близость сладчайшего из наслаждений. Можно было подумать, что они хотят растерзать друг друга, так судорожно были напряжены их мышцы и так стремительны были их прерывистые движения.

— А-а… о-ох, — кричала Фанни, — сильнее сожми меня!.. О-ох!.. Ну… постой!.. М-м-м… — и несколько раз конвульсивно сократив мышцы, Фанни замерла в объятиях Гамиани, которая яростно кусала подушки, простыни и даже свои волосы, которые то и дело попадали в ее широко открытый рот. Но вот и страсть графини достигла апогея. Гамиани сдавленно вскрикнула, тело ее напряглось до предела и, затрепетав, обмякло. Вершина наслаждения была достигнута. Я пожирал глазами эту ярчайшую картину и завидовал этим женщинам…

— Я так устала, — томно произнесла Фанни, — у меня все болит, но зато какое это наслаждение!

— Чем больше усилий мы тратим, чем труднее путь к блаженству, тем сильнее и пленительнее наслаждение, которое нам удается испытать, — сентенционно заметила Гамиани.

— И я его испытала! — воскликнула Фанни. — Никогда я еще не чувствовала такого счастья! Я даже не знаю, сколько оно длилось: вечность или мгновение. Я будто приняла огромную дозу эликсира любви. Даже самое сильное воображение не способно воссоздать такое блаженство, и никакими словами не опишешь этого. Теперь я могу с уверенностью сказать, что я испытала настоящее наслаждение. Но ты, Гамиани, как ты искушена в этом! Твоя неистовая страсть и изощренная фантазия меня порой пугают. В этом слишком мало человеческого. Иногда я даже спрашиваю себя, уж не дьявол ли ты, принявший облик прекраснейшей из женщин? Одна природа не может научить нас всему этому. В том, что мне довелось испытать с тобой, есть что-то сверхъестественное.

— Боже, до чего ты еще наивна, моя девочка, — рассмеялась Гамиани, — вот ты уж действительно поражаешь меня! Едва испытав настоящее наслаждение, едва приобщившись к могущественному и великому клану трибад, ты проявила столько искусства, такую страсть, на которую не способны даже самые искушенные женщины, и при этом еще удивляешься, каким это образом женщина, обладающая огромным опытом, знает и умеет больше тебя. Мне самой кажется странным, как такая наивная девушка, обладающая столь невинной душой, может быть в то же время так порочна. Что же, видно придется несколько просветить тебя. Не могу же я допустить, чтобы мой безукоризненный и обладающий столь богатыми практическими навыками партнер был так беспомощен в вопросах теории. Но сначала обними меня. Вот так! А теперь слушай. Сейчас я расскажу тебе о моей жизни в женском монастыре, куда, как тебе известно, я убежала, вырвавшись из слишком страстных объятий моей любезной тетушки и ее очаровательных друзей. Быть может, мой рассказ поможет тебе лучше узнать меня, да и себя тоже.

Глава 6

Часто в мыслях своих люди обращаются к прошлому, как будто ответ на вопрос «что было?» включает в себя и ответ на вопрос «что будет?». Случается, что в прошлом люди находят объяснение настоящему, но будущее, что скрывает оно в своей загадочной неопределенности? Самое далекое прошлое для нас ближе самого близкого будущего. Нам не дано знать, что случится через мгновение, но зато нам хорошо известно, что было столетие назад. Так что я буду говорить о том, с чем я достаточно хорошо знакома, — о своем прошлом. Жизненный путь, каким бесконечным он нам кажется, когда мы, падая от усталости, идем без цели и надежды! Но каким ничтожным выглядит расстояние, пройденное нами, когда мы оглядываемся назад…