Гаммельнская чума (авторский сборник)

— Я еще не закончил. Давай расставим все точки над “i”. Мы будем сражаться, чтобы спасти собственные шкуры, а не для того, чтобы спасти тебя. А теперь главная причина. Вероника добыла для нас эти карты, и мы не хотим, чтобы ее жертва оказалась напрасной. Вот теперь все.

При свете, падающем из шлюза, я увидел, как побелело лицо Алана.

— Отлично, — сказал он. — В таком случае, готовьте ракеты и принесите парочку ночных биноклей, но не открывайте огонь, пока я не скажу.

Мы вытащили последние шесть сигнальных ракет и поставили их недалеко от пусковой установки. Алан протянул громкоговоритель из рубки в шлюз. Другой кабель тянулся к пусковой установке — стоило подать напряжение, и химические запалы ракет воспламенятся.

Разумеется, кабель, ведущий к кнопке, находился там же: это было невозможно — быстро перезарядив ракетницу, успеть укрыться на корабле. Мы провели генеральную репетицию. Все было готово и работало, как часы. Мы надеялись, что этого будет достаточно.

Алан вернулся в рубку. От мощной оптики, которая там находилась, было гораздо больше толку, чем от моего бинокля. Однако я первым заметил какую‑то беспорядочную суету у ворот города. Мелькали тени, вспыхивал огонь… но и только.

— Кавалерия идет на штурм, — сообщил из громкоговорителя голос Алана.

Укрепив свой бинокль на дуле нашей пушки, я навел ее в самую гущу движущейся массы.

— Поехали, — скомандовал Алан.

— Будем надеяться, сработает, — пробормотал Дадли.

Что‑то приближалось к нам. Это было похоже на темную реку во время половодья, реку, которая играючи сносит своими вспененными волнами строения на берегу. Но тусклые вспышки — отражения огней города — несли куда более серьезную угрозу, чем острые сучья вырванных наводнением деревьев. Это сверкали острия пик. У меня не было ни малейшего желания узнать, что чувствует барашек на вертеле. Я поглядел в сторону и увидел Дадли, который припал к земле, сжимая в руке выключатель. Положение становилось все более серьезным. Кавалерия приближалась. Желания поджариться у меня тоже не было — а мне грозило именно это, если я не успею проследить, как Дадли нажимает на кнопку.

Но я не мог отвести взгляд от врага.

И тут я услышал, как Алан четко скомандовал:

— Огонь!

Первым желанием было отпрыгнуть в сторону, но я зацепился ногой за корень и упал.

Я упал и покатился, обдирая кожу о сухой дерн. Я слышал крики ужаса, когда огромная ракета вылетела из трубки, и почувствовал обжигающий жар.

Подняв голову, я увидел, что она прошла над головой у всадников и летит к холму, где возвышается башня. Я не ожидал, что она загорится. Я вскочил и побежал по обгорелой пустоши к нашему орудию. Треножник лежал на боку. Отчаянно напрягая мускулы, мы с Дадли подняли его и установили снова, затем зарядили другую ракету.

Мой бинокль все еще висел у меня на шее. Пользы от него было мало — одно стекло разлетелось, другое было измазано грязью, но уцелело. Прищурившись, я посмотрел в направлении города — и ничего не увидел. Зато — я отметил это почти с безразличием — башня посреди города загорелась.

— Разбежались, — раздался голос Алана, тусклый и совершенно неузнаваемый. Громкоговоритель повредило взрывной волной.

— Они разбежались и сейчас перестраиваются. Слева от города. Слева…

Теперь я это и сам видел — правда, не так ясно, как раньше. Мало того, что я повредил бинокль — всадники больше не казались темными силуэтами на фоне огней города. Но я повернул нашу громовую трубу вокруг вертикальной оси и одновременно попытался прицелиться чуть повыше, чтобы послать снаряд навесом — с учетом предыдущего выстрела.

— Поехали! — скомандовал Алан — как‑то слишком торжественно.

Да, это заставит ублюдков поджать хвост! Но я не мог не думать об этих жутких длинных пиках.

— Огонь!

На этот раз я отскочил, но не упал. Ракета вылетела из трубки и с невероятной медлительностью поплыла по воздуху. В какой‑то момент мне показалось, что всадники — даже авангард — успеют уйти и скрыться. Но существует такая штука, как субъективное время. Увидев ракету, кавалерия Блига действительно бросилась врассыпную, началась жуткая свалка. Свалка? Нет, это была катастрофа. При свете реактивной струи мы видели людей и животных, которые беспорядочно метались, натыкаясь друг на друга, окровавленные ошметки… Оставляя огненный след, ракета зигзагами заскользила над самой землей — видимо, она огибала какие‑то препятствия — и скрылась на горизонте.

Пока она летела, мы слышали крики. Мое воображение заработало, и я упал, извергая рвоту. Дадли встряхнул меня и потащил к опрокинутому орудию. Мы снова вернули его в нормальное положение.

Что‑то с воем пролетело мимо. Потом что‑то ударилось о металлический треножник — “пинг!”. Удар вызвал очень неприятное ощущение, похожее на зуд. Потом со всех раздался резкий прерывистый грохот. Я поднял глаза и увидел, что ночное небо наполнилось тысячами огней.

Дадли выругался, оттащил меня от нашей неподъемной трубы, столкнул меня в ближайшую воронку и последовал за мной.

Трассирующие пули из древних винтовок Блига расчертили черное небо.

— Что… — спросил я, — что будем делать?