Гамп и компания

В общем, я не знал, что мне делать. Я хочу сказать, я всегда слышал, что неправильно связываться с людьми, с которыми ты работаешь. «Не сри, где живешь» – так обычно говаривал лейтенант Ден. Но в этот момент я совсем смутился. Мисс Хаджинс определенно была красавицей, а я уже давно не был с женщиной, хоть с красавицей, хоть с какой… И в конце концов негоже отказывать даме. Поэтому я сделал все отговорки, на которые у меня только нашлось время, а следующее, что я понял, это что мы с мисс Хаджинс уже лежим в постели.

Когда все закончилось, мисс Хаджинс закурила сигарету, оделась и ушла, а я остался один. Она зажгла огонь в камине, и поленья попыхивали тускло-оранжевым, но чувствовал я себя совсем не так хорошо, как мне полагалось, а вроде как одиноким и напуганным. Я лежал и раздумывал о том, куда идет моя жизнь в Нью-Йорке. И вот я там лежу, глазея на камин – ёксель-моксель, а там, в языках пламени вдруг появляется лицо Дженни.

– Привет, здоровила, – говорит она. – Думаю, теперь ты собой гордишься.

– Ну уж нет, извиняюсь, – говорю я ей. – На самом деле я собой не горжусь. Перво-наперво я совсем не хотел забираться в постель с мисс Хаджинс.

– Я не об этом, Форрест, – говорит Дженни. – Я никогда и не ожидала, что ты не станешь спать с другой женщиной. Ты мужчина. У тебя есть свои потребности. Дело не в этом.

– А в чем тогда?

– В твоей жизни, дуболом. Что ты здесь делаешь? Когда ты последний раз с малышом Форрестом время проводил?

– Ну, я звонил ему несколько недель назад. Я послал ему денег…

– И ты думаешь, этого достаточно? Просто послать деньги и сделать несколько телефонных звонков?

– Нет… но что мне было делать? Где я достану денег? Кто даст мне работу? Айвен мне здесь уйму долларов платит.

– Да? А за что? Есть у тебя хоть какое-то понятие, что за бумаги ты здесь каждый день подписываешь?

– Мне это не полагается, Дженни, – так мистер Бузовски сказал.

– Ну да. Я так прикидываю, ты должен самым тяжким способом это выяснить. И еще мне думается, у тебя нет никакого представления о том, что за дрянь ты только что себе в нос засунул.

– Честно говоря, нет.

– Но ты все-таки это сделал – совсем как всегда. Знаешь, Форрест, ты, может, и не самый смышленый парень в городе, но и не насколько тупой, как можно судить по некоторым твоим поступкам. Я знала тебя всю жизнь. Твоя беда в том, что ты обычно просто не думаешь… Понимаешь, что я имею в виду?

– Вообще-то я вроде как надеялся, что ты мне тут немного поможешь.

– Я уже сказала тебе, Форрест, – не всякий раз моя очередь за тобой присматривать. Ты должен сам начать оглядываться по сторонам. А пока ты будешь это делать, ты смог бы уделить чуть больше внимания малышу Форресту. Мама уже стареет, и ей со всем не управиться. Таким мальчикам, как малыш Форрест, в жизни нужен отец.

– Где? – спрашиваю. – Здесь? Ты хочешь, чтобы я перевез его на эту свалку? Может, я и тупой, но я все-таки вижу, что это не то место, где должен расти мальчик. Все здесь или бедные, или богатые – и ничего между. У этих людей, Дженни, нет никаких ценностей. Только и разговоров, что про деньги и прочее дерьмо – а еще чтобы твою задницу в газетных колонках показали.

– Ага, и в самой гуще всего этого дела ты, верно? То, что ты описываешь, – только одна сторона жизни этого города, которую ты видишь. Может статься, есть и другая. Люди повсюду довольно схожи.

– Я делаю то, что мне велят, – говорю.

– А как насчет того, чтобы поступать правильно?

На это у меня нет ответа, и внезапно лицо Дженни начинает пропадать из камина.

– Эй, погоди минутку, – говорю я. – Мы же только начали все улаживать… не уходи сейчас… еще всего пару минуток…

– Увидимся позже, – говорит Дженни, а потом ее уже нет.

Я сел на кровати, и слезы подступили у меня к глазам. Никто не понимает, что со мной творится – даже Дженни. Мне хотелось натянуть себе на голову простыню и вообще не вставать, но через некоторое время я встал, оделся и отправился в контору. На столе мисс Хаджинс уже оставила целую киту бумаг мне на подпись.

В общем, я знал, что Дженни права в одном. Я должен был провести какое-то время с малышом Форрестом, а потому организовал все так, чтобы он прибыл в Нью-Йорк на несколько дней на каникулах. Малыш Форрест прилетел в пятницу, и Эдди подъехал за ним в аэропорт в моем лимузине. Я подумал, это произведет на него впечатление. Но не произвело.

Он вошел в мой кабинет в рабочем комбинезоне и футболке, быстро огляделся и выдал свое мнение:

– Лучше бы я на свиноферму вернулся.

– Это еще почему? – спрашиваю.

– А что во всем этом хорошего? – говорит малыш Форрест. – Да, панорама у тебя тут классная. Но что с того?

– Я тут себе на жизнь зарабатываю, – говорю я.

– А что ты делаешь?

– Бумаги подписываю.

– И ты до конца жизни собираешься этим заниматься?

– Не знаю. Так, по крайней мере, можно по счетам платить.

Малыш Форрест качает головой и подходит к окну.

– А вон там что за штуковина? – спрашивает он. – Статуя Свободы?

– Угу, – говорю. – Она самая.