Гамп и компания

– Угу. И что это за местечко?

– Уайтуош-Ривер называется, – говорит он.

Туда мы и решили отправиться.

Прежде чем мы уехали, я отвел старину сержанта Кранца в сторонку и дал ему инструкции как директору завода.

– Пусть все идет как идет, – говорю. – И постарайся не влезать ни в какие разборки со Смитти или с кем-то из его людей. Нам надо бизнесом заниматься, порядок?

– Порядок, Гамп, – говорит сержант Кранц. – И знаешь, я хотел тебе сказать, что очень ценю полученную здесь возможность. То есть, мое увольнение из армии после тридцати лет службы не было чем-то, чего я с нетерпением ожидал. А теперь ты даешь мне первую настоящую работу. Я просто хотел спасибо сказать.

– Брось, сержант, – говорю. – Ты отлично справляешься с работой. Славно, что ты здесь поблизости. В конце концов, мы более-менее были вместе с самого Вьетнама, еще когда был жив Бубба и все остальные. А это было больше половины моей жизни тому назад.

– Да, все так, похоже. Догадываюсь, война там или мир, а я все одно не смог бы от тебя отделаться. Верно, Гамп?

– Давай просто надеяться, что больше не нужно будет воевать ни на каких войнах, сержант, – говорю. На самом деле предстояла еще одна, но в то время я об этом не знал.

В общем, мы с малышом Форрестом упаковались, чтобы отправиться в Арканзас к Уайтуош-Ривер. С тех самых пор, как мы занялись этим бизнесом со сбором и обработкой устриц, мы с малышом Форрестом находились в состоянии чего-то вроде неловкого перемирия. То есть, он вел себя лучше некуда и не раз спасал меня от меня самого и от моей глупости. Он вице-президент и исполнительный директор фирмы «Гамп и компания», но, сказать по правде, именно он действительно управляет всем бизнесом, потому как у меня определенно нет на это мозгов.

Был холодный весенний день, когда мы с малышом Форрестом добрались до Уайтуош-Ривер. Мы взяли напрокат каноэ и набили его консервированной свининой с бобами, венскими сосисками, сыром, копченой колбасой и хлебом для бутербродов. А потом отправились вниз по реке.

Уайтуош-Ривер очень красивая река, и всю дорогу, что мы плывем по ней, малыш Форрест излагает мне геологическую историю этого района, которую время от времени можно увидеть врезанной в речные берега. Как он говорит, история яснее всего видна в ископаемых – вроде меня, догадываюсь. Мы недалеко от начала знаменитого образования Смаковер, говорит он, откуда происходит вся нефть в юго-восточных Соединенных Штатах.

По ночам мы встаем лагерем на берегу реки и сооружаем небольшой костерок из всякой разной древесины. Потом мы рассаживаемся, готовим свинину с бобами и ужинаем, и я всякий раз думаю, что это первый отпуск, какой у меня в жизни был. Малыш Форрест чертовски оживлен, и я надеюсь, что мы с ним сможем ладить все лучше, по мере того как будут идти дни. Я страшно горд тем, как он вырос и взял на себя руководство уймой всякой всячины на устричном заводе фирмы «Гамп и компания», но меня также беспокоит то, что он растет слишком быстро. То есть, я задумываюсь, было ли вообще у малыша Форреста нормальное мальчишеское детство. Ну, чтобы в футбол там поиграть и всякое такое, как я делал. Я спрашиваю его об этом, но он говорит, что это неважно.

Однажды вечером малыш Форрест не на шутку меня удивляет. Он сует руку в свой рюкзак и достает оттуда старую губную гармошку. Это та самая гармошка, которую я хранил все те годы, что играл на ней во Вьетнаме и позднее с «Битыми яйцами», ансамблем Дженни. К моему изумлению он и впрямь начинает играть на ней один из старых мотивов, да к тому же играет его куда приятней и мелодичней, чем я когда-то. Я спрашиваю его, как он выучился так играть на этой штуковине, а он отвечает: «Природный талант, наверное».

Мы почти закончили нашу поездку вниз по реке, когда я вдруг увидел чувака на берегу, который орет, машет руками и по-всякому призывает нас подплыть. Так мы и сделали. Подплываем к берегу, а чувак подходит и хватает наш носовой швартов.

– Привет, – говорит он. – А что, ребята, вы в этих местах новенькие?

Мы говорим ему, что мы из Мобила, штат Алабама, и просто спускаемся вниз по реке, но он говорит, что мы непременно должны выйти и взглянуть кое на какую земельную собственность, которую он пытается продать на этой реке. Он говорит, что это лучшая земельная собственность во всем штате Арканзас и он нам по-настоящему дешево ее продаст.

Короче, я говорю ему, что мы еще не влезли в бизнес с покупкой земельной собственности, но он жутко настойчив. Тогда я прикидываю, что нам стоит прогуляться к его чертовой собственности хотя бы затем, чтобы не повредить его чувствам. Когда же мы туда добрались, то должен признаться, я был сильно разочарован. То есть, это чудесная земля и все такое, но там в округе куча ветхих строений, а также народа с гаражами и резиновыми шинами у них во дворах, выкрашенными в белое. Все это вроде как напоминает место, где я сам мог бы жить – но только не позже, чем год назад.