Гамсун. Мистерия жизни

«Я был на приеме у доктора уже три раза. Надо сказать, довольно странное это лечение. Оно состоит в том, что я должен вспомнить свои последние сны и рассказать о них доктору, а он уже "анализирует " их. Он доволен мной, даже говорит, что у нас будет хороший результат. Он предостерегает меня от скептицизма и говорит, что вынужден просить, чтобы я задержался не менее чем на три недели».

Задержаться пришлось на полгода. Постепенно писатель стал замечать улучшения в своем состоянии. Он больше не боялся людей, не «шарахался» в сторону от незнакомцев и стал намного спокойнее.

Он даже поверил, что «источник» наконец забьет, и с радостью писал об этом домой.

Конечно, Гамсун не только лечился в Осло, но и развлекался. Он, например, ходил на антикварные аукционы и с ужасом писал Марии, как дорога нынче старинная мебель – «а ведь она даже не в стиле ампир».

В это время он пристрастился к кино и с особенным удовольствием смотрел комедии и приключенческие фильмы.

Но постепенно развлечения, как и само лечение, стали надоедать Гамсуну и он в конце апреля 1927 года пишет Марии:

«Дорогая моя Мария!

Я получаю от тебя такие теплые, нежные и сердечные письма, что не знаю, как и благодарить тебя. И в свое время я постараюсь отплатить тебе добром за добро. Чувствую я себя довольно странно: хожу к доктору и пытаюсь восстановить свои способности к работе. А ведь больше всего на свете мне хотелось бы вернуться домой и работать в моем «домике» на окраине усадьбы и писать хорошие книги, за которые бы мне платили громадные гонорары – они бы пошли на нас всех. Я сижу тут уже несколько месяцев, трачу свое время и деньги впустую. "Все будет хорошо!” – говорит доктор. Он совершенно в этом не сомневается. Если бы он хоть раз усомнился, то и я бы потерял надежду, но он абсолютно уверен в результате. А пока жизнь печальна и мало меня радует».

Однако определенные успехи Гамсун замечал и сам. Так, впервые за пятнадцать лет он смог отправиться в театр и посмотреть пьесу Дж. Голсуорси «Джентльмены», а потом написал об этом Марии. Нет ничего удивительного в том, что фру Гамсун возмутилась. Мало того, что она была не менее ревнива, чем ее муж, так она еще и очень скучала по светской жизни и театральным подмосткам, с которых писатель буквально «уволок» ее силой.

Чувствующий свою вину Гамсун пишет 13 июня: