Ган

– За встречу. За прожитый день и за день грядущий.

Выпили.

– Мы тут поспорили с Караей, – улыбнувшись, сказал он. – Она говорит, что ты достоин награды.

Сердце Пато перестало биться и бесполезным камнем упало, оказавшись где-то в пятках.

Эти двое, муж и жена, с любопытством ребенка смотрели на Пато, ожидая его реакции. Тао продолжил, и Пато знал, что он сейчас скажет:

– Еще один день, Пато. Расскажи, что ты сегодня узнал и чему научился.

– Ничего нового, мастер Тао, – и решил пояснить: – Ничего нового не узнал. Научился понимать то, что уже давно знал. Это, оказывается разные вещи: знание и понимание этих знаний.

– Расскажешь? – с неподдельным интересом спросил его Тао Ган.

– Что ты пристал к нему? – вскинулась вдруг Карая. – Может, он целоваться учился? Его теперь каждая девчонка мечтает чему-нибудь научить.

– Карая, милая, что ты говоришь? Или чувствуешь, что проиграла спор?

Тао чуть не смеялся.

– И ничего не проиграла, – притворно надула щеки та. – Так что? – обратилась она уже к Пато.

– Сегодня, – продолжил он как ни в чем не бывало, – после того, как мы с тобой попрощались, Тао, все, с кем бы я ни заговорил, чему-то меня научили. Кто – по-доброму, кто – нет. И я всем благодарен. Искренне. Сегодня меня осенило, и я осознал, наконец, где мое место. Вернее, какое оно.

Пато заметил, как мастер Тао посмотрел на жену и приподнял брови в немом вопросе: «Ну, что я говорил?»

Та отмахнулась от мужа и продолжала внимательно слушать, что говорит Пато.

– Я не скажу ни вам, ни кому-то еще, какое оно, это место. Но сделаю все, что от меня может зависеть, чтобы там оказаться.

– Хорошая цель, – мастер Тао уже сам наполнил кружки новой порцией пива. – Только ты ошибаешься, если думаешь, что мы хотим знать про то, какое оно. Это место под солнцем только твое и волновать может только тебя.

Он взял кружку в руку и протянул над столом, призывая тем самым последовать его примеру.

Выпили.

Карая, раскрасневшись от выпитого пива и волнения, вдруг заговорила тихо и ласково:

– Пато. Ты мне как младший брат. Всегда был. Я очень рада за тебя, – и уже обычным голосом обратилась к мужу: – Мне кажется, ты был прав. Я проиграла спор.

Тот в свою очередь посуровел и не спешил что-либо сказать в ответ на слова жены. Повисла неловкая пауза.

– Ты проиграешь, если он заслужит не одну, а хотя бы две награды от меня.

Кошка, задремавшая на руках Караи, мурлыкала, разбавляя неуютную тишину.

Мать Тао, достопочтимая Танга, собравшись уже шагнуть из полумрака смежной половины дома, передумала, наткнувшись на замолчавшую компанию, видимо, без объяснений уразумев, что разговор перешел на другой, более серьезный лад.

– Не знаю кто лет тридцать тому назад придумал некий свод условий и правил для молодых людей, мечтающих в силу неких одним им известных мотивов встать на путь гана. Условия и правила, ха-ха. По-моему, это попахивает бредом. Человек хочет сразиться с абсолютным злом, ищет возможности обучения этому ремеслу, а его вгоняют в условия и правила. И вот этот кто-то, возомнивший себя равным чуть ли не богам, пишет на клочке бумаге несколько слов, которые должны подвести всех мастеров-ганов к чему-то единому, по его мнению. Он верит в то, что сама борьба со «зверем» недостаточно прочно связывает нас. Это был глупый человек. Я повторюсь – все это бред, и поэтому никогда не пытался узнать, как звали этого человека, и какое отношение он имел к нашему братству.

Но все ганы приняли это как закон. Никто не возразил. Это загадка для меня, ибо я знаю лично нескольких из тех, кто видел воочию, как этот закон принимался. Они и сами не могут объяснить то, что подвигло их дать согласие на это. Ну, да ладно.

– А разве нельзя было спросить у тех, знакомых тебе людей, как звали того чудака?

Ган остался невозмутим несмотря на то, что его прервали, и продолжил:

– Карая, я же сказал, мне нет и не было дела до этого сумасшедшего. И как его звали – меня никогда не заботило. Что даст мне это знание? Ровным счетом ничего. Не перебивай меня впредь.

Он снова наполнил кружки и, никого не ожидая и не призывая, выпил.

Карая, нисколько не обидевшись на такую отповедь, завозилась с кошкой, дразня и не давая той уснуть.

Пато, застыв как статуя, ждал продолжения. Никогда еще Тао не рассказывал ему ничего, что было бы связано с охотниками на «зверя». Он жаждал этих знаний и без зазрения совести задвигал свои сегодняшние «подвиги» на второй план.

– Так вот, – продолжал тем временем Тао, – если следовать тем условиям, то ученик пребывает в статусе обучаемого не более трех лет. За это время с равными интервалами во времени – примерно в один год он получает в награду от своего мастера три кольца. Каждое кольцо вручается ему по мере достижения им определенных дисциплин. Каждый ган сам выбирает, какими они будут. У всех по-разному, как они считают. К сожалению, они заблуждаются.

Ган перестал говорить, закрыл глаза и откинулся назад, опускаясь спиной на скамью.

– Позволено ли мне будет, мастер, задать несколько уточняющих вопросов?

Тао Ган открыл глаза.