Ганфайтер. Огонь на поражение

Тогда в душе его бурлила дичайшая смесь ослепительной радости («Витька жив! Жив!») и опустошающей ненависти к себе («Где ж ты раньше был, сволочь?»), отчаянной досады и невероятного, взрывного, опустошающего облегчения. Все чувства, на какие только была способна человеческая психика, вместились в тот эмоциональный коктейль, переполнявший Тимофея — и пьяня, и отрезвляя в один и тот же момент.

Брауна кидало в дрожь, кровь то стремилась к его лицу, то отливала от щёк. И ни одной мысли в голове!

Тревоги, сомнения и вера боролись в Тимофее, рассудок шел вразнос, а душа изнемогала, не в силах вместить в себя новую надежду…

«Двойка» полным ходом шла на встречу с «Онекотаном», потом всплыла и приблизилась к катамарану в надводном положении.

Сихали Браун с величайшими предосторожностями поднял на палубу термос с живой водой. Китопасы собрались вокруг, недоумевая и пересмеиваясь. С рокотом снизился вертолет, сел, глуша турбину, и на палубу соскочила Наталья Стоун. Пригибаясь, удерживая рукой волосы, разлохмаченные потоком воздуха, подбежала.

— Что случилось? — крикнула она, выпрямляясь.

— Почта, — сообщил Илья.

— А что в термосе?

— Живая вода, — сказал Браун, осторожно опуская термос на палубу. — Должна быть живой!

На лицах тут же нарисовались сомнение, недоверие, интерес.

— Рассказывай всё и с мельчайшими подробностями, чтобы… — начал и кончил Шурик Рыжий, усаживаясь рядом, прямо на пружинящую рубчатку.

Тимофей помолчал, решаясь на пересказ того отрезка жизни, который до сих пор доставлял ему боль, словно и вправду был выдран из него с кровью.

— Полтора года назад, — начал он негромко, — я переселился в ТОЗО, в батиполис «Центроникс». Там я познакомился с Витей Волиным…

— Знавал такого, — кивнул Боровиц, — нормальный был парень. Китов пас на ранчо старого Чен Куня.

Тут тётя Хани подозрительно принюхалась и сказала грозным голосом:

— Опять напился?! А ну, дыхни!

— Да подожди ты! — гаркнул Станислас. — Прицепилась… Тут такое дело, а она со своей пьянкой!

Ханичэйл смолкла, только глазами продолжала метать молнии в сегундо.

— Вот и я к Чен Куню пристроился, — продолжил Браун. — С Витей мы подружились в первый же день и проболтали полночи. Тогда-то он и выдал свое тайное желание — найти атомарину «Голубка», которую потопили во Вторую Гражданскую. Виктор верил, что атомарина перевозила золотой запас повстанцев. Он перелопатил массу литературы, постоянно сужая круг поисков, пока не остановился на впадине Яу…

— Яу велика… — озабоченно проговорила Наталья. — Да это и не впадина вовсе, а метеоритный кратер, миль двести в поперечнике. Такая вмятина в океанском дне, там радиальные разломы пересекаются с кольцевыми… В общем, настоящий лабиринт из каньонов, провалов, сбросов на глубине в семь километров… Ой, прости, Тимочка!

— Пустяки, — отмахнулся Браун. — Короче говоря, он меня убедил, и решили мы двинуться на поиски потопленной «Голубки» — как раз в район впадины Яу. Продали все, что было, купили старенький батискаф, и… Мы хотели тайно покинуть порт «Центроникса», но это нам не удалось — кто-то все же пронюхал о наших планах и погнался следом на БПГ…

Тимофей сжато, не обеляя себя, рассказал несчастливый конец истории.

— Ты на себя-то не волоки особенно, — строго сказал Арманто. — Как бы ты спустился на предельную глубину в чем попало? На торпедированной «Аппалузе» верхом? А как бы ты нашел Витьку, если всплывал шесть часов, попадая из течения в течение, а потом двое суток болтался в океане? Где б ты его искал?

— Ты не представляешь, — вздохнул Сихали, — сколько раз я повторял себе то же самое…

— Ну-ка, дай посмотреть, — сказал Белый и взял в руки письмо Волина. Перечитав его раз десять, он пожал плечами. — Да, мертвецы не шлют писем, да еще полгода спустя после того, как задохнутся. Стало быть, Витька нашел-таки, что искал, — ту самую атомарину!

— «Стало быть»! — передразнил его Рыжий. — Ты листок-то переверни, глянь, что в уголку впечатано: «ПОА[29] 30 „Голубка“, Восточный флот, порт приписки — Находка». Так что нашел он ее, можешь не сомневаться! Если на субмарине уцелел реактор или автономный энергоблок, то у Витьки и свет будет, и… Но почему он тогда не сообщает координат? Хотя…

— Вот именно, — хмыкнула Наталья. — Он и так рисковал, когда посылал торпеду с запиской — неизвестно же, кто ее выловит!

— Я вам так скажу, — проговорил Боровиц, деликатно прикрывая рот ладонью, — то, что он отправил письмо с такой глубины — уже подвиг. Таких атомарин, как «Голубка», всего три было. Еще «Хигаси» плавает и «Блу вэйл». У них у всех торпедные аппараты между прочным и внешним корпусами, изнутри не подберешься. А Витька подобрался-таки. Раскурочил торпедку, и — вам письмо!

Сихали кивнул и добавил:

— Весь год я пытался понять, как же я выжил тогда. Это было самое настоящее чудесное исцеление! Я же и почки тогда отбил, и печень порвал… Ну, труп трупом! И на тебе — оздоровился. Значит, всё-таки это водичка меня «перезагрузила»…

— Ты ещё сомневаешься? — хмыкнул Арманто. — Вон, Витёк твой прямым текстом выдал: «Сокровища за бортом!»