Гангут. Первая победа российского флота

Капитан Маркус Грис, известный в российском флоте как искусный штурман, после Гангутского сражения занимался промерами корабельного фарватера от Гангута до Барезунда и составлением карты, в следующем году командовал линейным кораблем «Перл». Корабль в отряде Бредаля был отправлен в Англию, но, попав в сильный шторм, потеряв мачты, едва добрался до Копенгагена. Во время шторма Грису пришлось наводить жесткий порядок на корабле, т.к. несколько подчиненных офицеров проявили малодушие.

После возвращения «Перла» в Россию эти офицеры подали на Гриса жалобу, обвинив его «в самовольстве, дурном обращении с подчиненными и в пьянстве». Грис был отрешен от командования кораблем и отдан под суд. Однако вскоре выяснилось, что он ни в чем не виновен, и Грис был оправдан. Обиженный на ложные обвинения, он подал прошение об отставке, но Петр, не желая терять грамотного штурмана и хорошего моряка, порвал прошение, а самого Гриса назначил командиром линейного корабля «Рафаил». В этой должности Грис отличился в крейсировании по Балтике и в экспедиции на остров Гогланд. По возвращении из похода Грис возобновляет свое прошение об отставке и в декабре 1718 года добивается увольнения с русской службы. О дальнейшей судьбе Маркуса Гриса сведений нет. Впрочем, думается, столь грамотный и опытный штурман без дела не остался.

Бывший при Петре в Гангутском сражении генерал-адъютант Павел Ягужинский сделал впоследствии блестящую карьеру. В том же 1714 году Ягужинский был послан в Данию для того, чтобы понуждать датскую корону к исполнению союзных обязательств. После учреждения в 1718 году коллегий на Ягужинского возложено наблюдение за «скорейшим устройством президентами своих коллегий». Через год он принимал участие в Аландском конгрессе, затем в 1720–1721 годах представлял интересы России при венском дворе императора Священной Римской империи. С января 1722 года Ягужинский — генерал-лейтенант, а за четыре дня до того назначен первым в истории генерал-прокурором Правительствующего Сената. В его обязанности была вменена борьба с казнокрадством По воспоминаниям современников, Ягужинский «отличался прямотой, честностью и неподкупностью, неутомимостью в работе». В мае 1724 года при учреждении для коронации Екатерины роты кавалергардов он был назначен ее командиром с чином капитан-поручика, был удостоен орденов Андрея Первозванного и Александра Невского. В качестве генерал-прокурора Ягужинский слркил противовесом могущественному князю Меншикову и несколько ограничивал его аппетиты. При дворе в Ягужинском видели «обличителя и врага всех тех личных и своекорыстных стремлений». После вступления на престол Екатерины генерал-прокурор стал открыто ссориться с упрочившим свое положение Меншиковым, по-прежнему не пропускал ни одной придворной попойки, а во время всенощной в Петропавловском соборе взывал о защите к гробу покойного императора, так что опасались, что он может «в припадке отчаяния наложить на себя руки». После учреждения Верховного тайного совета и установления меншиковского всевластия Ягужинский покинул пост генерал-прокурора и был отправлен полномочным министром при польском сейме в Гродно, где разбирался вопрос о курляндском престолонаследии. С 24 октября 1727 года — генерал-аншеф, хотя в армии уже давно не служил

В последующие правления Ягужинский не без успеха лавировал между противоборствующими придворными группировками. В январе 1730 года участвовал в заговоре «верховников», но, разуверившись в его успехе, 20 января известил обо всем Анну Иоанновну, был арестован, но вскоре освобожден. Анна Иоанновна сполна вознаградила ренегата Указом императрицы 4 марта 1730 года Ягужинский назначен сенатором. В том же году получил в подчинение Сибирский приказ, из которого должен был получать жалованье «по рангу». С 1730 по 1731 год — генерал-прокурор Сената. По его инициативе был создан первый в России кадетский корпус В 1731 году удостоен титула графа.

Влиянию Ягужинского положила конец ссора с канцлером Остерманом, после чего он был отправлен в очередную почетную ссылку — послом в Берлин. Но через несколько лет вернулся обратно по воле фаворита императрицы Бирона с возвращением должности обер-шталмейстераЗго был звездный час Ягужинского. Из хроники событий «Кабинеты иноземных государей предписывали своим министрам искать милостей Ягужинского. Дружбой с ним гордились послы, а князь Радзивилл искал руки его дочери… Он уже забирал в руки свою былую власть. Его приговоров и решений особенно боялись высшие чиновники государства, потому что они, при безукоризненной справедливости, всегда были очень строги и быстро приводились в исполнение. Современники с вниманием и интересом следили за ростом могущества Ягужинского и ждали, когда начнется между ним и Остерманом схватка за власть».