Ганина падь

– То-то и оно, – вздохнула старушка. – Сила ведьмы самой природой дается, и отобрать ее невозможно, ни силой, ни хитростью, только отдать добровольно тому, кто принять сможет. Многие знания обретаем мы, когда дар принимаем, а с ним и ответственность немалую. Однако у каждой одна способность над всеми преобладать будет. Кто-то ветрами повелевать горазд, кто-то пожар из искры малой раздувает, а кто-то зверями лесными и полевыми управлять умеет. Мне на роду написано власть над травами обрести.

В кустах зашуршало, и показался серый кот, которого видела в прошлый раз. Крупный, серый, с хитрой мордой и желтыми, будто выгоревший янтарь, глазами. Только зрачки у него казались крошечными черными точками, а не узкими вертикальными полосками, как у всех домашних мурлык.

– Мне кажется, не очень-то ты и кот, – перефразировала она дрогнувшим голосом, когда пушистый бок скользнул по джинсам.

– Да, Игнатий – коргоруш. Это домовой дух, который помогает по хозяйству.

Кот издал странный звук, нечто между смешком и кашлем, после чего еще раз потерся о ноги замершей Ольги.

– Тебе он не причинит вреда, – продолжила Настасья Павловна. – Игнатий умен и понимает, что ты пришла без злого умысла. Мне он служит уже… Давно служит.

Еще раз покосившись на кота, оказавшегося вовсе не котом, девушка с замиранием сердца коснулась шелковистой шерсти. Ничего не произошло, только коргоруш довольно сощурился и улегся на траву.

– Интересно получается… – задумчиво протянула Ольга. – Игнатий совсем не кот, вы тоже не обычная бабушка… А все остальные тогда кто?

Старушка внимательно посмотрела на девушку, страх которой медленно отступал, сгоняемый любопытством, потом кивнула в сторону дома.

– Идем чай пить. Там и расскажу про нашу деревню.

Кухня вновь радовала глаз чистой скатертью и цветастыми половиками, но Ольга сразу принялась теребить вполне осязаемую ткань, потом ошарашено спросила:

– Как вы это делаете?!

– Морок, – коротко пояснила ведьма. – Я умею создавать материальные иллюзии, не отличимые от настоящих предметов. Только держатся они всего несколько часов.

– Выходит, тогда все кругом было иллюзией? – восхитилась та, но подозрительно взглянула на старушку. – Стоп, а что мы тогда ели?! Только не говорите, что заколдовали шишки и накормили меня ими!

– Нет, мед и ягоды были настоящими, – улыбнулась Настасья Павловна. – Самовар тоже мой, еще с царских времен остался. Вот что, красавица, иди-ка ты за водой, а я пока Игнатия к Максиму пошлю.

Впервые в жизни Ольга собственноручно растапливала самовар, правда, под чутким руководством Настасьи Павловны, которая подсказывала какие чурки лучше выбрать, сколько бересты положить, а под конец еще посоветовала добавить в трубу пару сосновых шишек. Для запаха. Между тем стол уже оказался накрыт: душистые ягоды и конфеты перемежались пиалками с медом и даже сметаной.

– Вы знаете, я тоже хочу такого… Кота, – сказала девушка, присаживаясь на лавку.

Упомянутый Игнатий мгновенно оказался рядом, уставился на печенье немигающим взглядом, и тут же получил несколько штук.

– Так это легко, – хмыкнула старушка. – Как только станешь ведьмой, так сможешь призвать и подчинить такую вот сущность.

– О, значит, я могу научиться колдовать? – оживилась та.

– Конечно, как только дар примешь и кровью его к себе привяжешь. Есть у тебя способность, только слабенькая, словно искорка малая в груди тлеет.

Услышав про кровавый ритуал, Ольга поморщилась:

– Нет уж, не надо ничего ко мне привязывать, а то я крови боюсь… Лучше я как-нибудь без магии поживу. А вы обещали рассказать о деревне и о тех, кто здесь живет!

Оказалось, что первые поселения в этой местности появились более семисот лет назад. Крошечные деревеньки сменяли друг друга, пока в шестьдесят восьмом году позапрошлого века, помещик по фамилии Ганин не выкупил эти земли и не построил тут несколько деревень: Николаево, Луговое, Пашний Угол и Залесье. Для последней выбрал он не самое удачное место – рядом было болото и маленькое топкое озерцо, которое со временем засыпали. Исконное название быстро забыли, и деревеньку переименовали в Ганину Падь. Однако люди там жили долго, и полностью населенный пункт они оставили всего десять лет назад, когда последнюю полуслепую старушку забрали родственники в Москву. Тогда-то заброшенные дома заняли исконные обитатели этих мест: нежить.

– Лизавета, которую ты в прошлый раз видела, не человек вовсе, а кикимора, что поселилась в доме старика Назарова. Про Максима Ивановича, небось, сама догадалась, кто такой?

– Леший? – неуверенно предположила девушка.

– Он самый, – улыбнулась Настасья Павловна. – Марьяна, которая нас в бане парила, это обдериха, жена местного банника. Ты только не серди ее, не то кожу живо сдерет и на печи растянет.

Ольга передернулась, вспоминая маленькую лохматую женщину, которая впустила их в свою баню. Вот так жуть!

– А еще кто здесь живет? Кстати, я какого-то ребенка в прошлый раз видела в окне, кажется…