Ганина падь

Это точно, согласилась девушка, вспоминая, что сосед всегда привозил с охоты жирных зайцев, куропаток, тетеревов, а как-то раз даже косулю добыл. Отец как-то решил съездить с ним на охоту, вот только вернулся через сутки голодный, злой, промокший до нитки и комарами заеденный – заплутал в лесу, когда с тропы свернул. Сосед, что его через несколько часов отыскал, рассказывал потом, что лиса к нему вывела. Тогда все это казалось Ольге сказкой, но теперь, глядя на лешего, мирно пьющего чай с домовым, кикиморой и ведьмой, девушка крепко задумалась. Выходит, сказки детские вовсе не такие волшебные, как она раньше думала, и написаны они под личным, так сказать, впечатлением. Ведь мог же добрый молодец повстречаться с настоящей русалкой, да и внимательный хозяин наверняка не раз и не два видел домового на своем подворье. А уж сколько раз люди сталкивались с кознями лешего, которым не понравилось их поведение в подведомственном лесу! И обо всем этом предки старались предупредить, рассказывая поучительные истории, которые затем трансформировались в сказки. Недаром говорят, что сказка ложь, да в ней намек. Функция незатейливых, с виду, историй, осталась прежняя: научить человека тому, как правильно себя вести с невидимыми соседями. Да и не такой уж ложью оказались сказки, улыбнулась она, наблюдая, как гости прощаются, кланяясь в пояс сперва хозяйке дома, а потом уже ей. Настасья Павловна была довольна, даже вслух порадовалась, что в доме появится новый домовой, ведь не каждый согласится жить у ведьмы.

– Ему у вас хорошо будет, вы добрая, – сонно отозвалась девушка, укрываясь одеялом.

Наутро хозяйка дома затеяла печь блины. Морок рассеялся, и завтракали они в кухне, заваленной листьями. Задумчиво оглядев стены и потолок, затянутые паутиной, старушка произнесла:

– Да… Приведет вечером Никанор домовика, а тут пыль да запустение…

– Уборку надо сделать, – осторожно предложила девушка, которая сама веником махать не любила, но прямо таки спинным мозгом чувствовала, что придется заняться этим делом.

– Надо, – кивнула Настасья Павловна. – Поможешь мне, внученька?

– С удовольствием, бабушка, – в тон ей отозвалась Ольга и выскочила за дверь, едва успев увернуться от пущенного в нее полотенца.

Следом раздался веселый смех хозяйки дома. Похоже, никто и никогда не называл ведьму бабушкой, сделала вывод Ольга.

В четыре руки дело пошло быстро: уже к полудню они вымели все листья, ветки и прочий мусор из домика, убрали паутину, разогнав толстых мохнатых пауков по всем углам, выбросили в сарай растрескавшийся комод. Потом Ольга долго отмывала уцелевшие окна и облезший пол, загнала в ладонь огромную занозу и была отправлена обедать.

– Давай подлечу, горемыка, – вздохнула старушка, осматривая кровоточащую ссадину.

Однако вместо того, чтобы промыть перекисью или обработать йодом, она что-то быстро зашептала над рукой. Странное дело, но боль мигом отступила, кровь перестала сочиться, да и сама ссадина начала затягиваться.

– Через час – другой заживет, – заверила ее ведьма.

– Круто, – только и сумела вымолвить девушка.

– Ты тоже так можешь, – улыбнулась Настасья Павловна. – Видно, в роду у тебя ведьмы все же были, раз искорка дара имеется.

– То есть я тоже лечить умею?! – опешила та.

– Пока еще не умеешь, но научиться можешь, – поправила ее старушка. – Дар у тебя слабенький, поэтому смертные раны заговорить не сумеешь, лихоманку не изведешь, но мелкие недуги исцелять будешь. Опять же кровь запирать или болесть в теле человеческом видеть сможешь.

– А что для этого нужно?

Вместо ответа Настасья Павловна легонько подула ей в лицо.

– Боль она, ведь, всегда разная у человека. То в виде обруча на голове, то как змея в груди свернется… Ты глазами смотри, не мигая, пока слезится не начнут, и только потом моргни, а после увидишь, где у человека хворь засела. Как только сделаешь это, можешь подцепить ее и вытянуть.

– А потом куда? – спросила девушка.

– Можно на другого свести, если на примете кто имеется, – хитро улыбнулась она. – Но этому учиться надо, а ты пока только через себя и можешь пропустить.

– Как это?

– Любая пакость ищет укрытие, и в тебя перейдет с удовольствием, а уж из себя ты ее потом прогонишь. Знаю я один способ…

К вечеру Ольга еще раз оглянулась в сторону домика, принявшего чуть более пристойный вид, помахала рукой Настасье Павловне и направилась в сторону леса, где уже ждал леший дед Максим. Всю дорогу девушка чувствовала устремленные в ее сторону любопытные взгляды жителей; некоторые, как Лизавета, даже попрощались и пожелали хорошей дороги. В кустах сирени шелестнуло, захихикало на разные голоса, но Ольга молча показала расшалившимся анчуткам кулак, и гнилое яблоко, так и не долетев, шлепнулось у самых ног.