Ганина падь

Так, Настасья Павловна говорила, что боль человеческую вытянуть и развеять можно? Вот и попробуем, решила девушка и осторожно протянула руку к странной сетке. От прикосновения нити дрогнули, пошли волнами, словно желе, пальцы чувствительно кольнуло, и сеть попыталась растечься. А вот и не получится! Ольга покрепче стиснула нити, напоминающие холодный шелк, медленно потянула на себя. Несколько секунд странная конструкция тянулась следом, не желая отпускать свою жертву, а потом вдруг обвила руку девушки и словно втянулась в тело. Ощущение было таким, будто под кожей стремительно протянули тонкую проволоку. Висок тут же прострелило болью, перед глазами на миг потемнело, зато Ирина облегченно вздохнула, страдальческая морщинка между бровями разгладилась. Дальше следовало представить боль в прозрачном шаре, куда нужно ввести огонь, чтобы окончательно избавиться от напасти. На отсутствие воображения Ольга никогда не жаловалась, поэтому все получилось легко – серая субстанция недовольно бурлила внутри прозрачной сферы, которая медленно наполнялась веселым рыжим пламенем, пока там не остался один только пепел. Получилось? Девушка внимательно прислушалась к себе, но ничего постороннего, холодной змейкой скользящего под кожей, не ощутила. Выходит, действительно получилось! Чувствуя, как переполняет гордость, струящаяся по сосудам, Ольга наблюдала, как сестра, которой полегчало, суетится на кухне. Интересно, а саму себя она вылечить сумеет? Пока тренироваться было не на чем, ибо чувствовала себя хорошо, зато на обратном пути девушка вволю насмотрелась на разные болячки, терзающие людей. У многих обнаружились похожие серые переплетения на голове или на шее, руки и ноги других обвивали плотные жгуты, словно врастающие в кожу, а у одного мужчины под ребрами засело что-то клубящееся и пульсирующее, которое словно поняло, что на него смотрят, и потянулось в сторону Ольги. Вздрогнув от неожиданности, девушка часто заморгала, прогоняя наваждение, но от носителя странной хвори пересела подальше. В первый миг она хотела предупредить несчастного, но не знала, как ему объяснить? Не поверит же, решит, что у нее не все в порядке с головой, ибо никто в здравом уме и твердой памяти не скажет, что видит болячки! Пока девушка боролась с собой, мужчина вышел, унося пульсирующий клубок в груди. Зато на следующий день в автобусе Ольга вытащила невидимый серый шип, пронзивший руку сидящей рядом старушки, после чего та удивленно посмотрела на внезапно переставшую болеть руку, легко пошевелила пальцами, которые перестали неметь.

Домик в зарослях вишни преобразился окончательно: окна застеклили, лавку у крыльца подправили, а в комнатах не было и намека на пыль. На столе появилась цветастая клеенка и новые чашки, которые девушка тут же принялась вертеть в руках.

– Не иллюзия это, настоящие, – усмехнулась Настасья Павловна. – Прошка с собой принес.

Нового домового звали Прохором, он вышел встречать Ольгу вместе с хозяйкой дома и даже вежливо поклонился девушке. Глядя на низкорослого старичка с всклокоченной рыжей бородой, она невольно задумалась о том, как выглядит тот, что обитает у них в библиотеке.

– Нет, этот тебе сразу не покажется, – уверенно сказала старушка. – Погоди чутка, пусть привыкнет, потом, может, сам выйдет. Это ты правильно сделала, что подружиться с ним решила, а не попов позвала.

– А священники могут прогнать домового? – удивилась Ольга.

Помнится, у коллег были мысли насчет того, чтобы освятить здание библиотеки, когда неделю подряд коротила проводка, падали книги, а потом и вовсе три полки разом сломались.

– Прогнать не прогонят, но на некоторое время он спрячется в какую-нибудь щель и будет сидеть там безвылазно, зато потом…

Что может натворить разозленный домовой, девушка даже не представляла, но, судя по многозначительному смешку Прохора, поняла, что фантазия у его родственников богатая. А после чаепития Ольга вышла во двор и устроила настоящее крапивное побоище, освобождая подступы к крыльцу и сараю. Настасья Павловна, увидев, как лихо девушка расправляется с крапивой, отыскала старые грабли и принялась помогать. Едва расчистив двор, Ольга взглянула на сиротливое крыльцо и вздохнула: в зарослях травы не так бросалось в глаза, что краска на нем давно уже облезла, да и нижняя ступенька выщербилась.

– Настасья Павловна, а у вас поблизости никакого магазина с краской нет? – протянула она.

– Есть в Абрамовке, – откликнулась старушка. – Хочешь, дед Максим тебя проводит, а то и помощников выделит? Но сперва пообедаешь и никаких возражений.

После душистого грибного супа и рассыпчатой гречневой каши девушка отправилась в Абрамовку за краской. Находился поселок почти в двадцати километрах от Ганиной Пади, но Максим Иванович знал короткую дорогу, по которой Ольга дошла минут за сорок.

– Как такое возможно? – удивлялась она, глядя то на часы, то на виднеющуюся сквозь лес деревню.

– Колдовство, – загадочно улыбнулся леший. – Ступай, подождем мы тебя.