Ганнибал

— Привет, — произнес, стоя в дверях, Барни.

Ему показалось, что помещение выглядит немного театрально, словно его специально оборудовали для посещающих имение детей. Высотой потолков и потоками света, льющегося из высоко расположенных окон, хранилище сбруи напоминало церковь.

— Привет, Барни. Потопчись здесь немного, мы приступим к еде минут через двадцать.

Откуда-то сверху, с сеновала, до него донесся голос Джуди Инграм:

— Барни-и-и! Доброе утро. Потерпи чуть-чуть и ты увидишь, что мы приготовили на обед! Марго, у тебя не возникло желание поесть на воздухе?

У Марго и Джуди вошло в привычку каждое воскресенье перед самым прибытием детей обрабатывать скребницей жирных шотландских пони. После этого они всегда устраивали себе пикник.

— Давай попробуем расположиться у южной стены амбара, на солнце, — ответила Марго.

Каждый из присутствующих казался чуть-чуть излишне возбужденным. Человек с таким опытом работы в психиатрической лечебнице, как у Барни, не мог не знать, что чрезмерное возбуждение и жизнерадостность не сулят весельчаку ничего хорошего.

В антураже помещения господствующее место занимал лошадиный череп, прикрепленный к стене чуть выше человеческого роста. На череп были нацеплены уздечка и шоры, и его слегка прикрывала драпировка, окрашенная в скаковые цвета Вергеров.

— Это Флит Шэдоу. В 1952 году он выиграл приз «Лоджпол» — единственный победитель скачек, которым когда-либо владел отец, — пояснила Марго. — Папаша был слишком прижимист для того, чтобы заказать чучело. — Она подняла взгляд на череп и добавила: — Правда, здорово похож на Мейсона?

В углу комнаты находились горн с принудительной вентиляцией и кузнечные меха. Марго, чтобы немного согреть помещение, разожгла в горне небольшой огонь. На огне стоял глиняный горшок, из которого исходил запах, слега смахивающий на запах супа.

На верстаке был разложен полный набор инструментов ковочного кузнеца. Марго взяла в руки молоток с короткой рукояткой и тяжелой головкой. С такими мощными руками и грудью она вполне могла сама не только подковывать лошадей, но и заниматься кузнечным ремеслом в полном объеме. Правда, это был бы кузнец с заметно выдающимися вперед грудями.

— Ты не хочешь бросить мне попоны? — спросила сверху Джуди.

Марго подняла связку только что отстиранных седельных попон и одним броском могучей руки отправила ее в открытый люк.

— О'кей, теперь я могу умыться и перетащить барахло из джипа. Приступим к приему пищи в пятнадцать ноль-ноль. Не возражаете? — сказала Джуди, слезая с сеновала.

Барни, чувствуя пристальное внимание Марго, не стал всматриваться в задницу Джуди. В помещении находилось несколько укрытых попонами тюков сена, предназначенных для сидения. Марго и Барни сели.

— Ты не увидел пони. Их отправили в конюшню в Лейстер, — сказала Марго.

— С какой стати?

— В связи с некоторыми делами Мейсона.

Наступило молчание. Обычно в их молчании не чувствовалось никакого напряжения, но на сей раз было совсем не так.

— Что же, Барни, — нарушила молчание Марго, — иногда наступает момент, когда для слов места не остается. Когда надо переходить к действиям. Как по-твоему, не оказались ли мы именно в таком положении?

— Завести роман или что-то в этом роде? — сказал Барни, чувствуя, что запахло неприятными воспоминаниями.

— Роман? У меня для тебя есть кое-что получше. Ты знаешь, о чем мы говорим?

— В основном.

— Но если ты решишь, что не станешь ничего делать, а это все равно произойдет без твоего участия, возврата ко мне для тебя не будет. — С этими словами она похлопала ладонью (возможно, машинально) по головке молотка, глядя на Барни своими голубыми глазами мясника.

За свою жизнь Барни много раз приходилось видеть странные выражения лиц, и он остался жив лишь потому, что умел их разгадывать. Барни видел, что сейчас Марго говорит правду.

— Знаю.

— Допустим, что мы что-то совершим. Я могу быть исключительно щедрой. Но только один раз. И этого тебе хватит. Хочешь знать сколько?

— Марго, во время моего дежурства ничего не произойдет. До тех пор, пока я принимаю деньги за заботу о нем.

— Но почему, Барни?

— Сделка есть сделка, — ответил он, пожимая плечами.

— И ты называешь это сделкой? Хочешь настоящую? — спросила Марго. — Пять миллионов долларов, Барни. Те пять, которые должен получить Крендлер, если сможет продать ФБР. Чтобы ты знал.

— Мы говорим о том, как добыть у Мейсона достаточно спермы для того, чтобы Джуди могла забеременеть?

— Не только об этом. Ты прекрасно понимаешь, что если ты выдавишь из Мейсона его сущность и оставишь при этом в живых, он тебя, так или иначе, достанет. Нет такого далекого места, где ты мог бы скрыться. Ты отправишься на корм его проклятым свиньям.

— И что же я должен сделать?

— Ты не понимаешь, Барни? Ты действительно Semper[47] F № 1, как хвастает татуировка у тебя на руке?

— Когда я согласился брать у мистера Мейсона Вергера деньги, я обещал заботиться о нем. Пока я здесь работаю, я не причиню ему никакого вреда.