Ганнибал-Победитель

   — При подготовке друидов мы стараемся не прибегать к письменным источникам. По нашему убеждению, буквы убивают слово, тогда как устная речь поддерживает в нём жизнь. Нельзя хранить знания в виде бездушных значков. Устное знание живёт и может обновляться с каждым поколением. Сберегая старое содержание, мы приспосабливаем его к новым условиям. Друид занимается отнюдь не только сакральными вещами. Мы также знаем законы и вершим правосудие. С нами советуются вожди и знать. Кроме того, мы сведущи в астрономии, летоисчислении, естественных науках и медицине. Именно мы передаём высокую культуру далее.

   — Очевидно, вы очень могущественны.

   — У нас есть и другие жрецы. Гутуатры, например, ведают молениями, а ватесы — это прорицатели, которые узнают волю богов и говорят, как нам следует поступать. Есть ещё...

   — Известно ли друидам, сколько лет может прожить человек?

   — Восемьдесят один год.

   — А до какого возраста живёт олень?

   — До двухсот сорока трёх лет.

   — А дрозд, сколько живёт он?

   — Семьсот двадцать девять лет.

   — А орёл?

   — Две тысячи сто восемьдесят семь лет.

   — А лосось?

   — Шесть тысяч пятьсот шестьдесят один год.

   — А тис?

   — Девятнадцать тысяч шестьсот восемьдесят три года, это воистину так!

   — Тогда ты наверняка сумеешь ответить и на последний мой вопрос о природе. До какого возраста доживёт наш мир?

   — До пятидесяти шести тысяч сорока девяти лет.

Ганнибал вместе с военачальниками весело смеётся над сим дознанием. Раз так, кельты тоже начинают смеяться.

   — А теперь я, Ганнибал Барка, хочу спросить, что ваша сторона имеет супротив царя Бранка?

Синхал не просто изображает Ганнибала. Он даже называет себя его именем. «К чему эта шутка?» — дивлюсь я, продолжая внимательно слушать.

   — Он не желает сражаться с аллоброгами, — отвечает друид.

   — Почему он должен сражаться?

   — Аллоброги — наши враги. Они захватили часть нашей страны. Искалеченная страна — всё равно что искалеченный царь.

   — Значит, если бы князь Сеговаг получил власть, он бы начал войну?

   — Да! И победил бы! — восклицает друид. — Князю Сеговагу не терпится повести наши отряды против аллоброгов.

При упоминании о Сеговаге сидевший посередине кельт сначала расплылся в улыбке, а затем втянул в рот свой пышный ус и принялся сосать его. Я догадался, что он и есть князь.

   — Ты у каваров единственный друид?

   — Нет. Просто в этой распре я встал на сторону Сеговага.

   — Почему Бранкориг не хочет воевать?

   — Он очень боится, как бы его не ранили. Куда бы ни шёл, везде окружает себя кольцом воинов. В палатах у него ратники в каждом углу.

   — Он что, трус?

   — Бранкориг боится смещения с трона. Раненый царь — раненая страна, здоровый царь — здоровая страна. В прошлом году у нас был неурожай и падеж скота. Царь, и только он один, отвечает за благосостояние народа.

   — А в этом году как было с урожаем?

   — Хорошо. Поэтому сейчас самое время выступить против аллоброгов и покончить с их вторжениями на наши земли.

   — Ты хочешь сказать, что раненого царя смещают?

   — Да. Так у нас повелось исстари.

   — В таком случае достаточно кому-нибудь проникнуть к царю, пырнуть его в бок или же отрубить руку-ногу, и ваша распря разрешится.

   — Вот Бранкориг и окружает охраной себя самого и свой дом. Мы ведь могли бы поджечь палаты, чтобы царь заживо сгорел в них. Кельты не раз поступали так с негодящим царём.

   — Оттого он и усилил охрану?

   — Ну да.

   — Чего вы просите от нас? Чтобы мы при встрече с царём Бранком ранили его?

   — Вы могли бы убить его. Самое лучшее, если он вообще будет устранён.

   — Кто же за это возьмётся? Мы люди благородные.

   — Пускай кто-нибудь из младших начальников выскочит и нанесёт царю удар.

   — Может, поставим вашего воина среди наших солдат? Пускай он и совершит то, чего вы добиваетесь.

   — Я спрошу у князя, — говорит друид.

И кельты усаживаются на коленях в кружок перед столом. Ганнибал делает нетерпеливый жест в сторону переводчиков у себя за спиной. Оба мгновенно подаются вперёд, дабы послушать, что там обсуждают кельты. Однако разобрать ничего не удаётся: послы говорят много, но очень тихо. Впрочем, совещание длится недолго, кельты встают и снова втискиваются на короткую скамью.

   — И князь Сеговаг, и мы все считаем, что царя лучше будет умертвить одному из наших.

И тут происходит нечто драматическое и в высшей степени неожиданное. Ганнибал вскакивает на ноги. Какое-то мгновение он всматривается в сидящего напротив кельта, затем вдруг кидается к нему. Обеими руками схватив кельта за правое предплечье, Ганнибал стаскивает его со скамьи и изо всей силы трясёт, одновременно крича:

   — Это ты князь Сеговаг!

Остальные послы, за исключением друида, тоже вскакивают и начинают бешено орать, готовые кинуться на нас. То, что они видят в следующее мгновение, пригвождает их к месту. Главнокомандующий угадал. Он действительно схватил Сеговага и теперь прижимает ладонь князя к столу. Мы не успеваем заметить удара — так быстро Ганнибал орудует коротким мечом.

Все не сводят глаз с лежащих на зелёной скатерти четырёх отрубленных пальцев.

   — Синхал, позаботься о князе, — бросает Ганнибал.