Гансауль и Хак

— Постой, красавица! Поверь, мы не со злым умыслом, нам бы отдохнуть с дальней дороги, да поесть. Только вот беда — денег нет, от слова «совсем», лихие люди обобрали.

Голубые глазки взглянули с усмешкой и недоверием:

— Сомнительно что-то! Таких-то кабанов!

— Уж поверь.

«Девчонка совсем! Как её в такую глухомань занесло?» В пылу драки Хак и не разглядел толком свою обидчицу, а девушка и впрям недурна собой. Хак уж привык, что местные представительницы слабого пола про макияж и косметику даже не подозревают, даже с личной гигиеной знакомы постольку-поскольку… Пышные белые локоны наводят на подозрение, что девчонка где-то разжилась шампунем, да и тушью, судя по длине ресниц. Милые пухлые губки и без помады волнуют сердце невольного холостяка, а стройная фигурка явно не от сытой жизни. Голубые глазки смотрят с холодком, но и с какой-то усталой грустью, отчего у Хака заныло в душе. Хочется сгребсти малышку в охапку и защищать от этого проклятого мира до последнего дыхания, до последней капли крови… Хак невольно усмехнулся, не ожидал от себя подобной сентиментальности. Затянувшееся молчание прервал Гансауль:

— Так что скажешь, хозяюшка?

Девушка взглянула на Гансауля, потом на Хака, буркнула недовольно:

— Да вас разве прогонишь! Оставайтесь…

— Вот и хорошо. А то я…

— Погоди, Гансауль! — Хак вскинул руку, и друг умолк на полуслове, покосился с удивлением. — Ты, девка, правда, прости нас… Нехорошо как-то получилось… Но… если скажешь… мы уйдем!

Голубые глазки вгляделись в нахмуренное и чуть покрасневшее лицо Хака, и как тому показалось, чуток потеплели, а девка ответила чуть помедлив:

— Да оставайтесь, раз пришли. Не прогоню уж, на ночь глядя. Но учти, — девчонка погрозила пальчиком, и Хак с трудом сдержал улыбку, — если что, я за себя постоять сумею. Хак всё-таки улыбнулся и кивнул.

— Чего лыбишься — другу вон своему помоги, вся голова в крови. Вон там тряпки чистые, возьми — завяжи! Я пока на стол соберу. Да и вообще, я там баню топила, хоть и остыла, но горячей воды много ещё — не мешало б помыться, а то смердит от вас, как от дохлой кошки.

Девчонка весело хмыкнула, когда здоровяк покраснел, как помидор.

— Вон в том сундуке вещи, от старого хозяина остались, вам впору будут, он тоже, говорят, здоровый да плечистый был.

Хак послушно протопал к сундуку, взвизгнула поднимаемая крышка. Недолго порывшись, здоровяк вытянул пару домотканных рубах с незамысловатой вышивкой и штанов. Гансауль вышел во двор, Хак тоже двинулся к двери, и уже на пороге обернулся:

— Тебя звать-то как, красавица?

— Юглана. А тебя… красавчик?

Парень хмыкнул, ответил смеясь:

— Хак! Спасибо тебе, Юглана.

Дверь скрипнула, Хак неторопливо спустился с лестницы, улыбаясь сам не зная чему…

Глава пятая

Вышли на рассвете, едва побледнело небо над восточной стороной. Туман залил округу, в двух шагах не видать ни черта. Юглана ведет какими-то звериными тропами, хрупкая девушка без труда скользит меж корявых ветвей, прыгает с кочки на кочку, как белка. Идущий же следом Хак беспрестанно за всё цепляется, спотыкается, как пьяный и глухо матерится, благо местные нецензурной лексикой не владеют. Радует взгляд только стройная девичья фигура впереди, и даже грубый охотничий костюм из серой ткани совсем не портит впечатление. В руках у девушки снаряженный арбалет, не такой, конечно, как у королевских стрелков, но тоже убойная машинка. Спутников Юглана тоже вооружила, Гансаулю достался меч Хаима, старик знал толк в клинках. Хаку же достался обычный топор, пусть и обвитый проволокой от обуха до половины топорища. Хак задержал взгляд на Юглане, фокус сместился с гордо выпрямленной спины чуть пониже, и тут же хлесткий удар веткой по лицу.

— Да ёёё…! Может переждем туман? Я чуть глаз на ветке не оставил!

Юглана обернулась:

— Кто тебе сказал, что туман скоро кончится? Он и до вечера может продержаться. А вы вроде спешите?

— Да спешим, спешим! Слушай, а ты уверена, что мы идем правильно? Чет мне это гнилое бревно кажется знакомым!

— Я ж не заставляю идти за мной!

— Хак, заткнись!

Парень обернулся к товарищу, спросил с удивлением:

— Ты чего?

Гансауль лишь сверкнул глазами, пальцы стиснули рукоять меча, словно горло Дакара. Что-то неладно! Хак вытянул топор из петли, покрутил в руке, привыкая к тяжести. Юглана обернулась, удивленно захлопало ресницами:

— Вы чего?

— Не знаю… чувство… недоброе… — Гансауль нахмурился, огляделся вокруг, хотя чего увидишь сквозь густой туман. Свист, и тут же ещё, Юглана закричала, Хак даже не дернулся, а из бедра торчит древко стрелы с кроваво-красным оперением. Успел скосить глаза на товарища, тот тоже схлопотал стрелу, и тут все замерцало, поплыло перед глазами… Сделал пару шагов, ноги задрожали, не удержался, и с размаху зарылся лицом в хлюпнувшую грязь. Холодная «маска» чуть прояснила сознание, в голове жуткий звон, но мысли хоть и еле-еле, но ворочаются. Его грубо перевернули, чтоб не захлебнулся, Хак с трудом вгляделся слезящимися глазами, и удивленно выдохнул:

— Ты?!

Чёрная пелена бессознания накрыла, словно волной.