Ганза. Книга 1

Гонсалес де Кордова был главнокомандующим войск, стоявших в Испанских Нидерландах. В течении последних двух лет, с самого 1622 года, он руководил военными действиями на севере и северо-западе империи. Участвовал в сражении под Вимпфеном, когда соединенные испанско-австрийские войска нанесли поражение армии баденского маркграфа.

— Вот, господин, теперь войска Унии стоят в Альгердорфе, собирая людей. Туда все отребье, головорезы, дезертиры, наемники… — трактирщик внезапно запнулся, предположив, что мы можем принадлежать к одной из названных им категорий людей. Он круто сменил тон, которым говорил. Теперь голос его звучал напыщенно-торжественно. Крючковатый нос вздернулся к небу. — Одним словом все, кому дело Рекнагеля дорого и свято, встали под его знамена.

— Говори нормально! — оборвал хозяина таверны Себастьян. Трактирщик сглотнул, пригубил осторожно свое пиво. Затем посмотрел на нас исподлобья — оценивающе, внимательно.

— Туда князей восемь свои отряды привели. Да еще капитанов наемников четверо-трое. С такими силами да не взять Кельн… Тем более, что в городе всего одна рота рейтаров их ждет, не больше. Мой племянник оттуда второго дня как вернулся, рассказывал.

Себастьян поднялся на ноги, потянувшись и раскинув руки.

— Пора в путь, — бросил он нам.

Заплатив хозяину таверны десять гульденов — тот начал отбивать поклоны, подметая жидкой бородкой землю — мы оседлали лошадей и выехали за пределы деревни, где располагался трактир.

— Куда теперь? — поинтересовался у фон Вормсвиргена я. — Впереди униаты, позади голландцы.

— Вы едете к Кельну, — ответил пожимая плечами Себастьян. — Другого пути для вас я не вижу. Не желаю, чтобы вы тратили время, поехав объездной дорогой.

— Мы? — спросил я, удивленный таким ответом. Он что, предлагает разделиться?! Без нас со своим чувством юмора он не проживет и дня.

— Да, вы. В Кельне отыщите Леогарта Бенника, хозяина трактира «Последняя месса». У него будет послание вам от меня.

— А ты сам? — подал голос Альберт.

— Поеду по северному тракту. Придется поспешить, чтобы попасть в Кельн раньше вас. Я-то смогу там найти друзей, которые мне помогут. А вам в город, занятый униатами, лучше не соваться.

— Униатами? Кельнский граф пока еще на стороне императора! — вполне логично возразил Себастьяну я.

— А когда Рекнагель осадит город, может и перейти на его сторону. Я смогу подготовить нам пристанище. Если конечно поеду один, — казалось фон Вормсвиргена ничем нельзя пронять. Но что-то в его словах казалось мне неискренним, надуманным. Впрочем с ним всегда так.

Оседлав лошадей, мы разделились. Я и Альберт поехали по восточной дороге к Кельну, Себастьян — по северной.

Все-таки пошел дождь. Мы потратили пару лишних дней, пробираясь по дорожной хляби. Теперь-то фон Вормсвирген точно доберется до Кельна раньше нас.

Несмотря на то, что мы выбрали более безопасный восточный тракт, то и дело на дороге встречались отряды солдат. Наемники и войска курфюрстов, сражающиеся на стороне протестантов. Пехота, топчущая грязь. Всадники, чьи кони разбрызгивали лужи, когда скакали мимо. Пикинеры утирали брызги с лица, поминая про себя конницу, бога и черта.

На нас никто не обращал внимания — двое дворян направляются куда-то, наверняка тоже наниматься в войско Рекнагеля.

Но на третий день пути нам пришлось менять свои планы.

Время приближалось к полудню и листва деревьев вокруг дороги звенела от дождя. Пару раз мы натыкались на повешенных — шпионов-католиков, как свидетельствовали деревянные таблички у них на груди. Мы с Альбертом переглянулись:

— Это точно та дорога?

— Если нет, вернусь и заставлю трактирщика сожрать свои яйца, — проворчал я.

— Ублюдок видно отправил нас не в ту сторону. Лагерь Рекнагеля дальше по тракту, — убежденно проговорил Альберт. — Вспомни, сколько солдат мы встретили за все время пути. А теперь еще это.

Он ткнул рукой в сторону мертвецов, покачивающихся в петлях под моросящим мелким дождем. Одной из повешенных была женщина лет двадцати. Судя по одежде, она была или полковой шлюхой или актрисой из бродячего театра. Неподалеку от дерева чернело пепелище, в котором можно было различить покореженный пламенем остов фургона. Рядом лежали обглоданные временем или кем-то еще скелеты двух лошадей.

Ворон, клевавший глаз женщине, скрежещуще каркнул, распахнул крылья и сорвался с плеча повешенной, взлетая. Секундой позже мы узнали, что его вспугнуло.

Из зеленой стены зарослей справа от дороги начали выбираться люди. Хорошо одетые, кое-кто в кирасах. Почти все они держали мушкеты, стволы которых были направлены на нас.

Это меня не побеспокоило. В такую сырую погоду вероятность осечки слишком велика, чтобы опасаться пули. Гораздо хуже, что трое из них имели арбалеты. По убойной силе болт не уступит заряду свинца, а дождь ему совершенно нипочем.

Вел людей черноволосый бородатый мужчина. Капли дождя сбегали по его грязному лицу, оставляя светлые следы. Взмахнув обнаженным клинком, он радостно — или мне так показалось — заорал:

— Наконец-то! Где же вы были, господа. Граф Рекнагель обрадуется, узнав что вы приехали!