Ганзейский союз. Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода

Почти все ганзейские купцы ездили в одну из четырех главных зарубежных контор, где дела могли задержать их на несколько месяцев. Здесь, под защитой льгот и привилегий, предоставленных зарубежными правителями, они чувствовали себя в безопасности. Но жалованные грамоты становились бесполезными, если в стране вспыхивали междоусобицы – довольно частое явление во Фландрии – или если тамошние власти конфликтовали с Ганзой. История Ганзы отмечена рядом арестов и конфискаций, часто сопровождавшихся насилием. Последнее было особенно характерно для Новгорода. В 1424 г. всех немцев в конторе бросили в тюрьму; 36 человек умерли. В 1494 г. Иван III выслал в Москву 49 купцов с «Петрова подворья». Их продержали в неволе три года, а когда наконец освободили, все они погибли при кораблекрушении.

Однако такие насильственные действия со стороны зарубежного государства все же были редкостью. Гораздо чаще отдельные купцы несли урон из-за нападений или ссор из-за цены и качества товаров или платы за них[26]. В официальные запросы компенсации включены длинные списки таких жалоб. Они служат лишним доказательством того, насколько рискованной была жизнь купца.

Отчасти для того, чтобы гарантировать защиту своих купцов, Ганза требовала от них строгой дисциплины за границей и старалась по возможности изолировать их от контактов с местным населением. Однако образ жизни в разных конторах сильно различался. В Брюгге, где у Ганзы не было собственного дома, купцы снимали дома или квартиры в городе и жили среди местного населения, чей язык почти не отличался от их собственного. В Брюгге ганзейцы чувствовали себя почти так же свободно, как у себя на родине. Того же нельзя сказать о трех других конторах; там купцы становились предметом постоянного надзора и обязаны были жить и питаться в своем кругу. Самыми суровыми условия жизни были в Новгороде, особенно для тех, кто там зимовал. Из-за различий в языке, религии и поведении немцы жили там еще более изолированно, чем в других местах, в постоянном страхе нападений и ограблений. Днем русским позволялось заходить в пределы «Петрова подворья» для купли-продажи. За пределами подворья никаких сделок не допускалось. Но по ночам ворота наглухо закрывались, территорию охраняли сторожевые псы, а сторожа запирались в церкви, где хранились самые ценные товары, архивы и казна. Хозяева, с одной стороны, и клерки и ученики – с другой, образовывали отдельные общества, каждое со своей общей спальней и трапезной. Немногие развлечения были доступны этой чисто мужской группе, состоявшей из нескольких десятков или сотен обитателей. Долгими зимними русскими вечерами они могли только разговаривать да пить в большой обогреваемой общей комнате. Однако все излишества строго пресекались под угрозой штрафа или тюремного заключения.

Строгий распорядок конторы время от времени оживлялся несколькими традиционными праздниками. Среди них по всей Северной Европе славились бергенские игрища – как своей жестокостью, так и пышностью. Они происходили каждый год вскоре после прибытия ганзейской флотилии и сочетали весенний праздник с карнавальными шествиями, маскарадами, танцами и пирушками. Главным событием становились испытания, каким подвергали молодых подмастерьев перед принятием в полноправные члены общества «бергенских гостей». Им предстояло пройти три испытания. Первое – испытание дымом. Кандидата вздергивали на веревке к отдушине дымовой трубы, откуда шел едкий дым; он подвергался шуточному перекрестному допросу и лишь спустя какое-то время его, полузадохнувшегося, опускали вниз. Вторым было испытание водой. Кандидата трижды бросали на глубину в заливе; ему нужно было самому забраться в лодку, а старейшины, сидящие в нескольких рядом стоящих лодках, били его; кандидата защищал только приятель, вооруженный палкой. Третьим и самым суровым было испытание поркой. Кандидата поили допьяна, раздевали догола, завязывали ему глаза и пороли до крови. Остальные заглушали его крики, били в тарелки и барабаны. После порки испытуемый еще должен был спеть шуточную песню для членов общества, сидевших за столом.