Читаем Гапур — тезка героя полностью

И все-таки, скажу вам по секрету, папы мне сильно не хватает. И маме, наверное, без него плохо. И бабушке. Но признается бабушка в этом только в своей комнате, когда останавливается около портрета отца.

Все говорят, что я похож на папу. Когда у бабушки хорошее настроение, она тоже так считает. Однако достаточно мне хоть немножко пошалить, и я уже на папу не похож; я похож тогда, по словам бабушки, на шайтана.

Разозлившись, бабушка говорит мне:

— Если б не ты, твоя мама давно бы устроила свою судьбу… Ей тебя жалко. Она хочет, чтобы ты вырос под родным крылом. Разве ты способен это оценить? Вот уж верно в народе говорят: из одного риса не выйдет плова, из лентяя и дуралея не получится кормильца!..

Я только плечами пожимаю, слушая бабушку. Ну, что она хочет от меня? В школе я учусь? Учусь! В ларма лезу, когда есть нужда? Лезу! А недавно два раза дрова колол — меня об этом никто не просил, я сам за топор взялся. Так нет же, бабушке еще надо, чтобы я стал кормильцем!

«Кормилец» — это тот, кто всех своих близких кормит, деньги им зарабатывает. А как я могу деньги заработать?

Другое дело, если б я в школе не учился. Я б тогда пошел помощником к трактористу Холаку. Вы ведь знаете, у меня есть мечта стать трактористом.

Эх, как бы я работал! Лучше всех на свете! Я бы ни днем ни ночью с трактора не слезал!

Я вообще без машин не могу. Мне они все нравятся — большие и маленькие, простые и сложные. Если я вижу в небе «ИЛ» или «ТУ», сердце у меня начинает стучать с такой силой, словно хочет выбраться наружу и полететь вслед за крылатой машиной. Как только на глаза мне попадается тракторист Холак, копающийся в моторе своего «Челябинца», я готов на любые жертвы, лишь бы он разрешил залезть на сиденье и потрогать горячие, скользкие от солидола рычаги. Прошлым летом я до самой темноты простаивал около синенькой будки, в которой приезжий из Орджоникидзе чинил часы, и мечтал, что когда-нибудь он смилостивится и даст поглядеть в свою лупу, а то, чего доброго, и подарит пару старых колесиков от будильника…

Бабушка не понимает, что, дай мне волю, я бросил бы все на свете — даже школу — и стал бы трактористом. А тракторист — хороший кормилец!

Папа бы меня понял…

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ КАНИКУЛ

Еще вчера я был учеником пятого класса. Теперь я — шестиклассник! Какое это красивое и гордое слово — шестиклассник! Вымолвишь его, и кажется — стал выше на целую голову!

Гамид Баширович вызвал в школу мою бабушку, вручил ей табель и поздравил с внуком-шестиклассником. По этому поводу бабушка устраивает той[8].

Каждое торжественное событие в нашей семье отмечается особым тоем. Хотя какое это торжественное событие, если Малейк отелилась или коза родила козленка? Но для тоя бабушке обязательно нужен повод, и она его легко находит. Месяц назад был той в связи с тем, что дяде Абу дали премию. Совсем недавно был той, посвященный возвращению из армии внучатого племянника бабушки. А сегодня вот устраивается торжество в честь того, что я стал шестиклассником.

— Что людям дашь, то сторицей обернется! — часто говорит бабушка.

Мне трудно с ней согласиться.

Судите сами. У меня была батарейка от карманного фонарика. Сулейман не давал мне проходу: «Подари батарейку, Гапур. Она тебе все равно не нужна». Я не жадный, взял и подарил. Так что вы думаете, получил я за это награду? Ничуть не бывало! Если бы бабушкины слова были справедливы, батарейка моя обернулась хотя бы карманным фонариком! Но карманного фонаря у меня нет и по сей день…

Правда, с бабушкой по этому поводу я не спорил. Все равно ее не переубедишь. Если она говорит: «Что людям дашь, то сторицей обернется», — земля станет небом, небо — землей, но бабушка от своего мнения не отступит.

«Дать людям» — это значит чаще их угощать. Так считает бабушка. Ей не важно, кто именно придет на очередной той, — лишь бы кто-то пришел. Знакомые пришли? Хорошо! Соседи? Еще лучше! Родственники? Слава аллаху!

Готовясь к сегодняшнему тою, бабушка зарезала одноглазого петуха. Долго жил у нас этот петух, я его с первого класса помню. Но выделяю я его потому, что он был невозможным драчуном и каждый день отправлялся на битву с чужими петухами, — глаз ему не зря выбили. Как часто ссорилась бабушка с соседями из-за одноглазого петуха!

Только-только наступает утро, а к нам уже заявляется сосед, что живет справа.

— Уважаемая Хагоз! — окликает он бабушку. — Ваш одноглазый шайтан не дает проходу моему петуху. Так же нельзя, вы будете, наконец, следить за своим драчуном?

— Следить? — Бабушка принимает вызов соседа. — Значит, мне нужно заковать моего петуха в кандалы?! А на ваше «одноглазый шайтан» я отвечу так: лучше быть одноглазым, чем бесклювым! Мой одноглазый все-таки мужчина! А ваш бесклювый трусом был, трусом и останется!..

Днем к нам прибегает второй сосед, тот, что живет слева.

— Уважаемая Хагоз! — кричит он бабушке. — Ваш одноглазый петух потравил мне всю кукурузу в огороде! Или вы посадите его в курятник, или…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Пока нормально
Пока нормально

У Дуга Свитека и так жизнь не сахар: один брат служит во Вьетнаме, у второго криминальные наклонности, с отцом вообще лучше не спорить – сразу врежет. И тут еще переезд в дурацкий городишко Мэрисвилл. Но в Мэрисвилле Дуга ждет не только чужое, мучительное и горькое, но и по-настоящему прекрасное. Так, например, он увидит гравюры Одюбона и начнет рисовать, поучаствует в бродвейской постановке, а главное – познакомится с Лил, у которой самые зеленые глаза на свете.«Пока нормально» – вторая часть задуманной Гэри Шмидтом трилогии, начатой повестью «Битвы по средам» (но главный герой поменялся, в «Битвах» Дуг Свитек играл второстепенную роль). Как и в первой части, Гэри Шмидт исследует жизнь обычной американской семьи в конце 1960-х гг., в период исторических потрясений и войн, межпоколенческих разрывов, мощных гражданских движений и слома привычного жизненного уклада. Война во Вьетнаме и Холодная война, гражданские протесты и движение «детей-цветов», домашнее насилие и патриархальные ценности – это не просто исторические декорации, на фоне которых происходит действие книги. В «Пока нормально» дыхание истории коснулось каждого персонажа. И каждому предстоит разобраться с тем, как ему теперь жить дальше.Тем не менее, «Пока нормально» – это не историческая повесть о событиях полувековой давности. Это в первую очередь книга для подростков о подростках. Восьмиклассник Дуг Свитек, хулиган и двоечник, уже многое узнал о суровости и несправедливости жизни. Но в тот момент, когда кажется, что выхода нет, Гэри Шмидт, как настоящий гуманист, приходит на помощь герою. Для Дуга знакомство с работами американского художника Джона Джеймса Одюбона, размышления над гравюрами, тщательное копирование работ мастера стали ключом к открытию самого себя и мира. А отчаянные и, на первый взгляд, обреченные на неудачу попытки собрать воедино распроданные гравюры из книги Одюбона – первой настоящей жизненной победой. На этом пути Дуг Свитек встретил новых друзей и первую любовь. Гэри Шмидт предлагает проверенный временем рецепт: искусство, дружба и любовь, – и мы надеемся, что он поможет не только героям книги, но и читателям.Разумеется, ко всему этому необходимо добавить прекрасный язык (отлично переданный Владимиром Бабковым), закрученный сюжет и отличное чувство юмора – неизменные составляющие всех книг Гэри Шмидта.

Гэри Шмидт

Проза для детей / Детская проза / Книги Для Детей
Чудаки
Чудаки

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.

Александр Сергеевич Смирнов , Аскольд Павлович Якубовский , Борис Афанасьевич Комар , Максим Горький , Олег Евгеньевич Григорьев , Юзеф Игнаций Крашевский

Детская литература / Проза для детей / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия