Гарь (СИ)

— Алех не совсем прав, они сотрудничают, но Баграт платит мало и берет железо ещё у нескольких городов, за такую же низкую цену. Строителям он тоже платит очень мало. Мы можем предложить Стевану большую цену, когда вернём власть и большую скупку.

— Да, когда будем строить паровозы, — кивнула Михалина, вспоминая план.

— Паровозы… да. Смотри, видишь, вон там холм, — дядя показал в туман. Это как раз и есть Врашц. Почти добрались! — крикнул он за спину.

Ликующие возгласы дружины спугнули пару птиц, а Лина согрелась лишь от одной мысли о том, что скоро будет тепло.

****

Терем барона Стевана оказался большим каменным домом высотой в три этажа и с живыми дубами в качестве подпорок. Деревья росли из-под полы, голые ветки использовались как вешалки для гобеленов и картин. Сразу после входных дверей открывался вид на холл: пара Глаз-Берёз по бокам широкой лестницы, чёрные ковры, обитые изумрудной лентой.

Глаз-Берёзы всегда пугали Лину, хотя она бы никогда в этом не призналась.

До этого она не знала ни одного человека, которого бы они не ужасали, но барону, видимо, нравились. Михалина терпимо относилась к странностям людей, но добровольно согласиться, чтоб на тебя пялились десятки чёрно-белых зрачков — это было выше её понимания.

Лакей встретил их вежливым поклоном.

— Горит Маяк! — поприветствовал он их. — Барон Стеван ждёт вас в зале. Предлагаю всем… важным персонам проследовать за мной, а… кхм, остальные могут пройти в общую столовую, где им подадут горячкю еду.

Дружина, которая явно относилась к “остальным” облегченно вздохнула и, получив разрешение от дяди, направилась на ужин.

Михалина, Алех и Агатош проследовали за лакеем, огибая Глаз-Берёзы. Они вошли в черный зал, пересекли коридорчик, украшенный картинами с изображением Маяков и драконов, потом свернули, снова свернули и остановились перед такой же чёрной дверью.

— Снаружи терем казался меньше, — шепнул Лине Алех.

Она кивнула.

Чёрная дверь отворилась.

Зал представлял собой небольшую серокаменную комнату с четырьмя Глаз-Берёзами по углам. В центре стоял тяжелый дубовый стол, накрытый изумрудным бархатом, стулья вокруг были под стать. В дальнем конце комнаты горел камин, отбрасывая рыжий отблеск на коллекцию мечей, развешанных по стенам вместо картин.

За столом сидел мужчина, очевидно сам барон. Крупный, белокурый, с густой рыжей бородой, он задумчиво поигрывал резным кинжалом — прокручивал его на столешнице. Одет он был в зелёный камзол с золотыми вставками, смотрел на гостей с улыбкой на губах, но так, что все понимали: он в этом доме хозяин.

— Горит Маяк! — сказал он дружелюбно. — Присаживайтесь, я так рад вас видеть! Ешьте, пейте. Княжна, как вы выросли! Я приезжал на смотрины к вашей покойной матушке, вы тогда только-только родились — были совсем крошкой, одни глаза из пелёнок были видны!

Лина сдержанно улыбнулась и села вслед за дядей за стол.

— Благодарю вас.

— Агатош, а ты-то вообще не изменился. Всё такой же вояка, да? Помнишь, как мы с тобой ходили на бои на задворки “Кудесника”, а? Впрочем, это не при княжне, верно… В любой случае, жаль, что столько зим не виделись.

— Мне тоже жаль, Стеван. М, но мы увиделись сейчас.

— Спасибо Мотыльку за это, — серьезно кивнул барон, а затем повернулся к Алеху: — Вас, молодой человек, я не имею чести знать.

— Это Алех. Моя правая рука, — представил дядя “молодого человека”.

— Пусть Маяк освещает ваш путь, — слегка поклонился Алех.

— Взаимно-взаимно… угощайтесь, согревайтесь, о делах — потом! — махнул Стеван рукой.

Стол был завален яствами: запеченный кролик с овощами, фаршированные грибы, фрукты, сладкие пироги, терпкое вино, мясные орехи и нарезка из сыра и окорока. Алех галантно положил Лине в тарелку столько, что мог бы накормить всю дружину. Она сидела и аккуратно ела гриб, помаленьку обкусывая его со всех сторон, пила разбавленное вино и слушала, как двое мужчин горячо обсуждают прошлые победы и приключения.

Какое-то время они наслаждались едой и теплом. Лина всё смотрела на трепещущий огонёк чёрной свечи, завороженная цветом воска.

— Я волновался за вас тогда, во время переворота, — пробасил Стеван. — Мы все думали, что девочка мертва, а от тебя ни слуху, ни духу.

— Будь моя воля, все бы думали так подольше.

Стеван пожал плечами, яростно откусывая кусок мяса с кости. Дядя пригубил вино.

Михалина украдкой косилась на барона, гадая, согласится ли он присоединиться, но каждый его вздох, каждый смешок, каждое движение сеяло сомнение в ней. Слишком уж он был радостен — так не радуются люди, согласные рискнуть всем.

За стенами комнаты, где-то в чреве терема, послышалось хоровое пение дружины.

Барон опустил голову, замер на несколько секунд, потом ударил кулаком.

— Не так всё должно было быть, Агатош, не так! Но что уж теперь поделать…

— Поэтому я и приехал к тебе, Стеван. Чтоб что-то поделать.