Garaf

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Режь... (квэнья)

  

   Да-а-а... от такого можно было только бежать со всех ног. И глаза эльфа отталкивали - как две могучих руки: ну, беги, прочь отсюда!!!

   Гарав не побежал.

   Он стиснул зубы и взялся за меч. Склонился всем телом - словно пробивался через сильный встречный ветер... но головы не опустил, не отвёл глаз от полыхающего взгляда жуткого нимри.

   - Так Ангмар говорил правду?! - прорезал сгустившийся тяжёлый воздух дерзкий высокий голос мальчишки, сорвавшийся на последнем слове - но не смешно, а яростно и даже презрительно! - на глуховатый басок. - Правду, что мы, люди, для вас, эльфов - полуживотные?! Вот жаль, что я не остался там, в Карн Думе - по мне лучше уж было отдать душу какому-нибудь гауру и пасть без чести от рук наших же воинов, чем жить и дальше человеком - без твоей дочери, нимри! А ведь я человек, Глорфиндэйл - ЧЕЛОВЕК!!! И это немало!

   Эльф слушал мальчишку, высоко подняв брови и отпустив рукоять меча. И даже когда Гарав, тяжело дыша и не выпуская оружия, замолчал и только смотрел на эльфа - яростно и непримиримо - Глорфиндэйл по-прежнему молчал. Молчал, разглядывая мальчишку со смесью грусти, удивления, гнева и уважения. Когда же он заговорил - голос его больше не был угрожающим, скорее - грустным.

   - Прошлое помнит два союза между дочерьми эльфов и сыновьями людей. Берен Эрхамион и Лютиэн Тинувиэль... Эльвинг Светлая и Эарендил Мореход... Ты ли Берен? Ты ли Эарендил?

   - Тебе нужны Сильмариллы? Тебе нужен новый Вингилот? - вопросами ответил Гарав. - Скажи, и я...

   - Нет, - Глорфиндэйл поднял руку. В жесте не было нетерпения - лишь просьба внимания. - Я верю и вижу, что ты готов на всё ради моей дочери. И я не о том. И Берену и Эарендилу Эру даровал бессмертие. Дар... или проклятие эльфов, как людям даровано их проклятие - или дар? - Смерть. По вашему счёту Мэлет больше ста лет. Больше ста, Гарав... Тебе четырнадцать и ты даже не Адан - ты из Людей Сумерек. Сколько ты проживёшь на этой земле? Пусть минует тебя смерть в бою и болезнь. Ещё полвека. Пусть шесть десятилетий. Семь. Да пусть хоть сто лет. Хотя состаришься и потеряешь и красоту и силу ты намного раньше. А Мэлет не заметит этих лет. И что ей останется? Подумай - что?

   Не было гнева в голосе эльфа. Не было торжества или злости. Ничего не было такого, на что стоило бы злиться...

   Только правда. Не такая, как у Ангмара.

   Настоящая. Но не менее жестокая и беспощадная.

   Вечность - минуту - Гарав молчал. Глядя в пол. Потом - гордо вскинул голову и сузил глаза, в которых родился стылый лёд:

   - Прощай, Глорфиндэйл из Дома Элронда. Никогда более я не потревожу покоя твоего дома и взгляда твоей дочери, - церемонно сказал мальчишка.

   Кажется, эльф хотел что-то ещё сказать. Но Гарав коротко поклонился и, повернувшись, вышел прочь, хлестнув краем плаща по косяку - словно вылетела большая хищная птица. Глорфиндэйл услышал, как по коридору - трах-трах-трах! - раскатились звонки, чёткие шаги. (Эльфу представилось, как их следы навсегда остаются на белом полированном полу - впечатанные в камень гневом, яростью, тоской и разочарованием...). Глорфиндэйл тряхнул головой и на миг склонил её:

   - Аngayasseуа, (1.) - прошептал он.

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Несчастный (квэнья)

  

   Гарав прошёл по какому-то мосту, сам того не заметив - свистя плащом по камню, сжимая рукоять меча и сжав губы. Его мысли были холодны и остры - как будто их заточило отчаянье.

   Ускакать прочь. Сейчас. Немедленно. Тут же. Навсегда. Не оглядываясь. В первой же деревне людей найти красивую девчонку. Их тут много. Взять у неё всё, что может взять мужчина у женщины. И отдать ей... что? То, что он нёс Мэлет, не отдать, как не вырвать из груди сердца - сразу умрёшь... Пусть. Тогда просто отдать той девчонке своё тело. Там найдётся немало желающих лечь с оруженосцем кардоланского рыцаря. Никакого насилия, никакого обмана. В конце концов, ему тут жить и ему нужен дом. И та, которая будет о нём заботиться, а потом родит ему детей. Это может быть любая. Разве не всё равно, чьи руки примут постирать рубашку, и разве в темноте видно лицо? И разве не всё равно - всё вообще - если сердце всё-таки вырвали... а ты почему-то остался жить?

   Он стиснул и оскалил зубы, задавив всхлип. Влево и вправо отшагнули двое шедших навстречу эльфов - они о чём-то беседовали и изумлённо посмотрели вслед человеку; кажется, даже окликнули сочувственно... зачем ему их сочувствие?! Он искал лишь понимания и разрешения быть с Мэлет...