Garaf

   - Хватит, ладно, - Пашка отстранил вновь скованными руками пальцы Туннаса с подолом своей майки и сел. Поёжился. - Холодно. И жрать охота...

   ...Жрачку плюхали в деревянные миски - их везли в одном из вьюков. А вот ложек не полагалось. Видимо, считалось, что густую кашу рабы съедят и так. Ну что ж...

   Каша оказалась гречневой - густой, почти несолёной и, конечно, без мяса или чего-то похожего. Просто пустая каша (а сами лопали с копчёным мясом, судя по запаху). Но живот у мальчишки давно подвело до предела - так, что и голод-то немножко отступил, вернулся только при виде каши - но с утроенной силой. Правда, есть было плохо - пару раз горячая каша попадала изнутри на раненую щёку, и от боли слёзы наворачивались на глаза - да что ж такое?! Да и "браслеты" мешали, Пашка дёргал руками, сердито зыркал вокруг... и в какой-то момент понял, что его правая кисть от одного из таких рывков до середины пролезла в кольцо!

   Пашка обмер. Тут же заставил себя жевать, прикрываясь миской. А правой рукой покручивал, пока железо не врезалось в кожу совсем уж нестерпимо.

   И понял, что, пожалуй, сможет вытащить руку. Кольцо, рассчитанное на крупную кисть - мужскую или здешнего юноши, может даже много работавшего старшего мальчишки - для узких кистей невысокого Пашки оказалось широко.

   Туннас, глядя на Пашку, плавным движением задвинул его кисть обратно (на руке выступила кровь из широкого стёса-ссадины). Второй сосед в этот момент пересел, прикрывая происходящее. Пашка посмотрел Туннасу в глаза - в упор, неотрывно. Тот покачал головой, незаметно указал на волков. Потом, не переставая есть - прихватывать прямо губами из стоящей на поднятом колене чашки, опустил руки и на мокрой земле начал чертить линии.

   - Rhudaur, - он показал на себя. - Тh?ni... ugru... (1.) - поморщился, показал на себя, потом повторил: - Rhudaur... - и показал, как перерезает горло.

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Земля... тьма... (адунайк.)

  

  

   - Я понял, - кивнул Пашка. - Твоя земля. Рудаур. Тут плохо. Да?

   Наверное, Туннас понял только кивок, но в ответ кивнул. Ткнул в чертёж:

   - NЙn... - украдкой повёл вокруг, обводя рабов, орков, волков...

   - Мы... - прошептал Пашка и снова кивнул. Туннас опять ответил кивком. И провёл решительную черту на юг (кажется):

   - Cardolan, - и ещё одну - на юго-запад: - Arthedain... - повторил, - nЙn... - и пальцами показал идущего человека, потом - на свои чёрточки.

   Пашка опять кивнул. Он на самом деле понял. Они идут не на север, которого сначала так боялись его спутники. А почему-то на юг. Туда, где... эти Кардолан и Артедайн. Арнорские княжества, где "хорошие парни".

   А вдруг получится сбежать?! Пашка быстро посмотрел в стороны, как будто его мысли могли подслушать конвоиры. Туннас - с блеском в глазах - тронул кольца на руках мальчишки и одобрительно кивнул: мол, да, можно будет попробовать! Это было ясно без слов.

   Но тут же Пашка внутренне окаменел, как от заморозки. А заморозила его одна простая мысль: он-то руки вывернет. А дальше... а ведь дальше надо будет помочь освободиться остальным. Иначе он... кто?!

   А они тебе кто, взбунтовалось что-то внутри - с подвизгом взбунтовалось! Получится - беги со всех ног и...

   Он опять встретился глазами с Туннасом, который - тоже явно повеселев - со вкусом вылизывал миску. И тот, высунув из миски нос, подмигнул Пашке.

* * *

   Ну что ж... Хорошо было уже и то, что миски мыть досталось не Пашке - его, как видно расковывать снова поопасались. Пустячок, а приятно. Плохо - то, что опять пришлось идти, и, хотя ветер улёгся, верхом натянуло тучи, и из них начал сеяться холодный дождь. Орки были вроде бы как даже довольны, хотя от них и их волков понесло мокрой вонью. Волки воняли намного приятней... Да и спать хотелось, глаза слипались.

   "Ох заболею, - подумал Пашка, переставляя ноги, которые опять начали коченеть. - Точно теперь заболею, а что тогда? Аспирином точно поить не будут и даже мёда наверняка пожалеют. Куда мы тащимся-то?!"

   От невозможности просто поговорить с кем-нибудь Пашка добавочно бесился. И как-то даже не сразу сообразил, что они подходят к лесу, а под ногами - утоптанная дорога, хотя и размокшая, но явная, прорезанная тут и там следами телег и конских копыт. Холодная грязь, похожая на мерзкое мыло, оказалась такой же скользкой, Пашка несколько раз чудом сохранил равновесие, а в колонне двое или трое падали и быстро поднимались.