Гардар 4

Жаль, что у меня нет маны на настоящий бой. Это сырая мана вливается потоком в броню, давая мне шанс на победу, но не в меня. Не с чем смешивать: и так в груди печёт. Как невовремя истекла Печать, сейчас её малость ослабления чужих заклинаний пришлась бы как никогда к месту.

Гвардеец и без приказов не отставал от меня, следуя в двух шагах позади и левее, а вот Солдат только дошёл до Портала. Выглядел он лучше Гвардейца, на котором добавилось больше отметин: всё же у Солдата щит и более крепкое тело, только копьё сломал. Ничего. До этого его слабым местом было то, что он сильно увязал в песке, не успевая встречать врагов, но сейчас ему никуда спешить не нужно будет, а веса хватит, чтобы проломить любой строй.

Меня ухватили за плечо, рванули. Пришлось выскользнуть из Сах, чтобы понять, чего огневику нужно.

– Ты меня слушаешь?

– Нет.

Мой ответ был совершенно серьёзен. Сейчас они не более чем два новобранца, которые едва вспомнили после школы, как махать мечами. На доспехах втрое от моего отметин, а живы только потому, что их очень тяжело убить в близком бою.

– Постарайтесь не умереть.

Руку с плеча я сбросил, развернулся к наступающей стене щитов. Собравшихся крох маны как раз хватило, чтобы подготовиться к схватке и пробудить «Змей» которыми я пожертвовал недавно ради «Копья». Мой горб из песка осыпался, в полёте разворачиваясь в тела «Змей». Морды я тут же растворил, превращая в почти обычные «Хлысты». Один из них подхватил валяющийся под ногами меч, другой прихватил щит.

Прости, Гвардеец. На тебя, твою скорость и твою броню сейчас вся моя надежда.

Солдат тоже побежал навстречу темным, но мы легко обогнали его, вытягиваясь в линию: я прятался за спиной Гвардейца.

Пятнадцать шагов до строя.

Нас накрыло площадным заклинанием: воздух сгустился, превращаясь в сотни вращающихся бритвенно острых дисков. От Гвардейца и моей кольчуги только искры полетели.

Слабо.

Десять шагов.

В Гвардейца прилетело какое-то заклинание. Я видел только яркую вспышку и как он качнулся на бегу, затем по его плечам поползло пламя. В замедлении Сах всё это выглядело неторопливо, заставляя меня раз за разом повторять: «Держись. Держись!».

Он устоял и пламя опало. А я теперь не бежал, я летел над песком, приближаясь к Гвардейцу огромными прыжками.

Пять шагов до строя.

Я оказался вплотную к каменной спине. Прыгнул. «Хлысты» ухватились за плечи голема, вскинули меня дальше, прямо на огромную каменную ладонь. И Гвардеец буквально швырнул меня в небо, заставляя взмыть над вражеским строем.

Трюк, который когда-то проворачивал мой Скорпион.

Тёмные ждали подвоха.

По мне стегают арбалетные стрелы, в грудь упирается огненный луч толщиной в руку. Но меня обхватывают песочные тела моих «Змей», руки сжимают щит, а впереди скрещены мечи, прикрывая лицо и сердце. Мучительно долгий миг в Сах. Миг, который решает – жить мне или умереть. Щит пробит, грудь обжигает, рвёт болью руку и ногу, но я жив и сваливаюсь на тёмных. Одни враг вбит в песок, слышен только хруст костей. Бросаю в чьё-то забрало оплывающую белым пластину, которая только что была щитом. Стряхиваю капли расплавленного металла с руки вместе с остатками перчатки. «Хлысты» изменяются, обретая морды, полные зубов, рвутся в стороны, к телам врагов. Один меч ударяет влево, врубаясь в щель между шлемом и наплечником, эспадон бьёт направо, раскалывая шлем. Рвануть на себя, ударить влево. В спину бьют. Сила удара швыряет меня вперёд, но я лишь довольно скалюсь: мне это и нужно.

За спиной многоголосый вопль боли. Мне не нужно оборачиваться: Гвардеец врубился в строй. Я вырываю из мёртвых рук щит и встаю с колен. Шагаю вперёд, туда, где стоят маги. Тёмные пытаются навалиться, зажать меня между щитов. Не сегодня, не тогда, когда у меня два меча и ещё две гибких хищных конечности. «Змеи» подныривают под щиты, изгибаются, сами выцеливая слабые места брони. Тёмные вокруг кричат, падают под ноги: с пробитым сердцем или вырванным горлом меня не остановить.

Заминка. Эспадон входит точно в щель забрала очередного врага, пробивает череп и увязает. Несколько драгоценных мгновений уходит на то, чтобы вырвать его, и меня бьют в затылок. Мир темнеет, теряет краски, во рту кровь, голову словно оторвали. Но я ещё жив. «Змеи» бьют за спину. Все четыре. И тут же меня бьют по затылку ещё раз.

Но этот удар слабее. Перед глазами дважды вспыхивает: тёмные выцеливают из арбалетов щель забрала. Но я хотя бы прихожу в себя и вскидываю щит выше. Почему-то снова стою на коленях, а эспадон выпал из «Хлыста». Встать не успеваю. Под ногами вспыхивают линии заклинания. А маны нет даже на то, чтобы рассечь его. Меня охватывает пламя. Оно же мешает тёмным навалиться на меня, заставляет их отшатнуться в сторону. Я не дышу, поднимаюсь на ноги уже с мечом в руке. Удар наотмашь по арбалетчику перед собой. Удар не выходит. В теле слабость, ноги словно слеплены из песка: замах, который должен отрубить тёмному руки, даже не прорубает кольчугу, но заставляет его рухнуть, вопя от боли.