Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Значит о подмене Бестужеву еще ничего не известно, - уточнил Лядащев и подумал: «Что-то здесь не так- Бестужев-сын мог узнать о мызе Каменный Нос только у Бестужева-отца. Или я чего-нибудь не понимаю? Можно бы напрямую спросить, но этот язык себе скорей откусит, чем сознается».

- А с чего вы, Василий Федорович, взяли, что арестант так уже чист? Улик-то более чем достаточно.

- Это каких же? - Лядащев круто повернулся и с насмешливым удивлением уставился на собеседника.

Здесь с Дементием Палычем произошла метаморфоза, словно ощерившийся каждой своей иголкой дикобраз превратился в ласкового, пушистого зверька.

- Расскажу, Василий Федорович, все поведаю, но не задаром!

В голосе Дементия Палыча прозвучало такое искреннее и доверительное выражение, что Лядащев подумал подозрительно: «Что еще придумал этот хорек? Или он так откровенно просит взятку?»

Но в голове стража законности были совсем другие мысли. Дементий Палыч не сразу понял, что Лядащев опасен, а когда понял, то призадумался. В Тайной канцелярии знали,что когда-то у него были свои,особые отношения с Бестужевым,и хоть сошел Василий Федорович с тропы сыска, кто может поручиться,что не наплетет он канцлеру всякого вздора.Тем более, что о подмене Сакромозо, как и догадывался этот умник, Бестужеву еще не было доложено. Сразу надо было рапорт написать, но ведь страшно! Кто знает, как отреагирует на это канцлер?

А Лядащев цепок, своего не упустит. Видно, щедро заплатили ему Оленевы за услуги. Хотя зачем ему деньги, он богат. Темны чужие души. Господи… Если он деньги в сундук складывает, то их никогда не бывает слишком много. Знать бы, как к нему попала эта проклятая записка с приглашением Сакромозо во дворец…

Простая идея пришла в голову вечером, когда Дементий Палыч вдыхал у окошка запах бальзамных тополей. Если Лядащев не отвяжется, то почему бы не заставить его работать на себя? Василий Федорович ведь сам рвется к делу, не требуя за это ни денег, ни лавров.

- Не задаром, - повторил Дементий Палыч с видимым удовольствием. - Помогите распутать сей клубок. Моей скромной натуры на это недостаточно. А улики таковы…

Первой назвал Дементий Палыч уже знакомое послание прусского посла. Вторая улика - тоже письмо, в котором прямо говорилось, что Никита Оленев был знаком с купцом Гольденбергом еще в Германии, что имел с ним дела, а именно: занимал у него под проценты большие суммы, денег, и что к убийству оного Гольденберга Оленев имеет прямое касательство.

- Какое еще касательство? - с подозрением спросил Лядащев.

- Прямое, - твердо повторил Дементий Палыч.

- Можешь донос показать?

- Все бумаги в деле, а для работы с ними я допустить вас в канцелярию не могу.

- Знамо дело- не можешь. Домой к себе папку принесешь. Сегодня же,- строго сказал Лядащев.- Кто писал донос?

- Аноним… сами знаете, ветер принес. И еще сей аноним сообщает о причастности к убийству некоего Белова Александра.

Лядащев даже подпрыгнул от неожиданности.

- Ну это совсем чушь! Они просто вместе труп обнаружили.

- Никто не обнаружил, а они- пожалуйста… - скороговоркой произнес канцелярист. - Я уж буду совсем откровенен. За домом графа Лестока учинена слежка.

- Вот как? И давно?

- Давно. В числе прочих, посещавших дом лейб-медика в Аптекарском переулке, замечен поручик Белов, который, как известно, в друзьях дома не состоит и к медицине отношения не имеет.

- Может, у него геморрой разыгрался, - хмуро буркнул Лядащев.

- Эх, кабы так… - вздохнул Дементий Палыч, и это у него вышло как-то просто, по-человечески, мол, сочувствует он этим беловым-оленевым, да как им помочь, если они сами в огонь лезут.

- И давно ли Белов был у Лестока?

- Вчера.

Василий Федорович был не просто обеспокоен или удивлен, он с трудом скрывал бешенство. Зол он был и на Белова. Что у него за мерзкая привычка хитрить и не договаривать? Уши бы оборвать этому любимцу двора и баловню судьбы! Ведь говорил же он ему - не шляйся к Лестоку, что ты там потерял? Глубочайшее раздражение вызвал и этот барчук холеный Оленев- кой черт он поперся во дворец? Ну ладно, любовь… Но зачем под чужим именем под арест идти? Может быть, его вынудили? Но кто?

К чести Лядащева скажем, что он ни на минуту не усомнился в честности двух друзей, даже мысленно не поставил вопроса: «Положим, они прусские шпионы…» Все это смешно, глупо и не более. Но Василий Федорович знал цену уликам, знал, в какие цепкие руки они попадают в Тайной канцелярии, и был отчаянно зол на случай, на бестолковую насмешницу Фортуну.

- Допрашивал Оленева?

- С великим грубиянством юноша. Одно словечко и подарил, случайность, мол… - Дементий Палыч скрипнул зубами.

- Ты мне скажи, в чем твоя основа-то? Что Оленеву вменяешь- шпионство иль убийство?

- Да ведь как повернуть, - неопределенно сказал канцелярист. - Любого из двух обвинений достаточно, чтоб под кнут и в Сибирь. - Он по-старушечьи собрал в узелок красивые губы и добавил укоризненно: - А вы говорите невиновен.

- Смотри-ка, погода портится…

Дементий Палыч вслед за говорящим обвел глазами серенькое, набухающее дождем небо.

- А теперь глянь сюда…